НА ГЛАВНУЮ

ОГЛАВЛЕНИЕ

НА ПРЕДЫДУЩУЮ СТРАНИЦУ

26. Как реагировать на применение силы? Pacta sunt servanda

Представим себе следующую умозрительную ситуацию. Существует система международных договоров, которые призваны обеспечивать мир и порядок. Но вдруг одна из сверхдержав нарушает этот порядок и вопреки всем международным договорам применяет силу (вооруженную силу). Что делать, как реагировать? Какие средства надо применять, чтобы уменьшить для себя ущерб от такой ситуации? Предположим, что государственный деятель, отвечающий за формирование международной политики своей страны, решил обратиться за советом к юристу-международнику. Воспроизведем тут этот диалог между Политиком и Юристом, который на самом деле вполне мог иметь место в реальности:

Политик: "Страны НАТО вопреки всем международным договорам бомбят Югославию (Ливию, Ирак и т.д.). Что делать?"

Юрист: "Pacta sunt servanda. Договоры надо выполнять! Страны НАТО действуют неправомерно".

Политик: "Я и без вас понимаю, что неправомерно. Мы-то что должны делать?"

Юрист: "Надо побудить страны НАТО соблюдать международные обязательства".

Политик: "Как побудить?"

Юрист: "Вести разъяснительную работу среди стран, не согласных с такими действиями. Призвать мировое сообщество осудить действия НАТО. Поставить вопрос на Совете Безопасности ООН".

Политик: "Призвать и разъяснять – это все хорошо, только малоэффективно. В СБ ООН вопрос поставить можно. Но ведь ясно, что страны НАТО, имеющие статус постоянных членов, заблокируют все наши проекты резолюций. Это все бесполезно. Делать-то что нам?"

Юрист: "Надо вынести вопрос на Генассамблею ООН".

Политик: "Резолюции ГА ООН не являются юридически обязательными. Даже если мы сможем добиться принятия такой резолюции, толку от нее будет мало, страны НАТО просто проигнорируют ее!"

Юрист: "Все равно такая резолюция будет способствовать консолидации всех прогрессивных сил против агрессора".

Политик: "Консолидация – это хорошо. Но это туманная маловероятная перспектива. Может, и нам прибегнуть к силе? Хотя бы продемонстрировать, что мы тоже не лыком шиты?"

Юрист: "Нельзя ни в коем случае! Это будет противоречить международному праву! Договоры надо соблюдать. Pacta sunt servanda. Мы тогда сами будем ослаблять международное право. А на что мы тогда в следующий раз будем ссылаться, когда агрессор опять на кого-нибудь нападет?"

Политик: "Если следовать вашей логике, то мы всегда будем в проигрышном положении, если им можно применять силу, а нам нельзя, потому как это вредит международному праву".

Юрист: "Так устроен современный мир. Надо вести борьбу за повышение эффективности международного права!"

Политик: "А что, если тоже применить силу? Я слышал, существуют модели обеспечения международного порядка не только с помощью права, но и силы!"

Юрист: "Применение силы запрещено международным правом!"

Все! На этом диалог, несомненно, завершится. Юрист-международник не смог предложить ничего дельного. Мало того, юрист дважды ввел политика в серьезное заблуждение. Он утверждал, что современный мир устроен так, что международное право нельзя нарушать, а кто нарушает, тот поступает плохо, но с этим ничего поделать нельзя. Вот позиция юриста: "pacta sunt servanda", "надо бороться за повышение эффективности…", "надо поставить вопрос…", "надо решительно осудить…", "надо призвать все мировое сообщество…". Более того, юрист совершенно необоснованно поставил право выше силы ("применение силы запрещено международным правом"), тем самым лишив политика возможности эффективно противостоять действиям других стран и защитить интересы своего государства.

Диалог между политиком и юристом по вопросам безопасности информационных технологий (цифровых технологий, кибербезопасности) будет еще менее содержательным:

Политик: "Другие государства явно злоупотребляют возможностями Интернета и информационных технологий, вмешиваются в наши внутренние дела, открыто ведут антироссийскую пропаганду, а по сути, информационную войну, беззастенчиво воруют чувствительную информацию, шпионят за нашими гражданами. Что делать?"

Юрист: "Дело в том, что деятельность государств в киберпространстве, в Интернете еще мало кодифицирована. Практически нет никаких универсальных международных договоров, которые устанавливали бы соответствующие правила. Существуют региональные соглашения, позволяющие координировать действия в киберпространстве и обмениваться информацией, и то не любой, а только применительно к уголовным преступлениями и терроризму. Есть двусторонние соглашения, регулирующие сотрудничество спецслужб. Есть Будапештская конвенция, но мы в ней не участвуем. Можно говорить о применимости соглашений, касающихся выдачи преступников. Приняты некоторые резолюции ГА ООН, но они не носят обязательного характера. В целом же работа ведется пока только на уровне выработке принципов деятельности в киберпространстве. Но тут противоречия между участниками достаточно существенны. К тому же даже те принципы, по которым уже найдено согласие, не могут применяться непосредственно, они должны быть инкорпорированы в соответствующие международные договоры. Следовательно, нам надо вести разъяснительную работу, объяснять, что хаос в киберпространстве не выгоден никому. Надо предложить проект резолюции для ГА ООН. Можно попробовать поднять вопрос в СБ ООН. Можно попробовать применить уже существующие нормы международного права, например, гуманитарное право, общие принципы международного права, договоры, в целом регулирующие международную безопасность. Но норм, признаваемых всеми государствами и прямо регулирующих деятельность в киберпространстве, человечество пока не выработало. Надо подождать..."

Политик: "Сколько надо ждать?"

Юрист: "Ну, это никто не знает. Может быть, несколько лет. Или десятилетий. А пока придется мириться с хаосом и беспорядком в киберпространстве…"

Однако если бы рядом с юристом-международником стоял также специалист по вопросам применения силы в международных отношениях, обсуждение могло бы выглядеть иначе, например, так:

"Договоров нет, поскольку неясно, каково реальное соотношение сил в киберпространстве. Никто не хочет себя заранее ограничивать, рассчитывая, что именно он, опираясь на свои высокоразвитые технологии, может извлечь из деятельности в киберпространстве односторонние преимущества в ущерб интересам других стран. Идет настоящая гонка вооружений, только виртуальных. Порядок, конечно, когда-нибудь возникнет, но не сразу. Если мы хотим ограничить вредоносную деятельность других стран в нашем киберпространстве, то это можно делать двумя путями. Первый путь – принимать собственное законодательство и вводить те или иные ограничения в Интернете. Что-то удастся ограничить или запретить, но такие запреты и ограничения далеко не всегда будут эффективны. Специфика Интернета такова, что существует, например, система переадресации, размещение анонимной информации, использование паролей, защищающих группы участников, и др. Все это позволяет так или иначе, но обходить установленные государством национальные запреты. Другой путь – самим развивать информационные технологии, и нравится нам это или нет, но поступать так же в отношении других государств, как они поступают в отношении нас. То есть используя киберпространство, вмешиваться в их внутренние дела, вести шпионаж, информационную войну, красть чувствительную информацию. Конечно, это вызовет серьезное сопротивление и международные осложнения. Но иного эффективного пути нет. Пока другие страны не поймут, что мы тоже можем злоупотреблять Интернетом, никто там не согласится ни на какие международные договоры и ограничительные меры, ни на какой международный правопорядок. До тех пор, пока соответствующая другая страна не поймет, что мы можем извлечь из использования Интернета больше преимуществ в ущерб их интересам, они не согласятся ни на какие международные договоры. А пока порядок в киберпространстве будет обеспечиваться с помощью практических действий, то есть, по сути, с применением силы, причем нередко путем размена в виде взаимного ущерба".

НА СЛЕДУЮЩУЮ СТРАНИЦУ