НА ГЛАВНУЮ

ОГЛАВЛЕНИЕ

НА ПРЕДЫДУЩУЮ СТРАНИЦУ

Злодейский план

И тут у меня появилась идея, даже, можно сказать, злодейский план, как можно попробовать влезть во всю эту историю и поломать зловредные намерения Запада. Дело в том, что к этому моменту наметилась линия на сближение председателя Думы Ивана Петровича Рыбкина с Ельциным. Это сближение было не явным, но я кое-что все-таки знал по этой теме. Похоже, коммунист Рыбкин готовил себе то, что называется "запасным аэродромом" (и приготовил – стал потом секретарем Совета безопасности). Иван Рыбкин стал налаживать неформальные связи как с ельцинским окружением, так и с самим Борисом Николаевичем. Ельцин это ценил и даже стал по мелочам поддерживать председателя Госдумы. Получался парадокс: Дума была "красной" и критиковала Ельцина и его политику, а председатель Думы тем временем занимался политиканством на грани предательства.

Мой план был прост: по итогам сессии обязательно придется писать отчет российской делегации. Точнее, это должна была быть секретная шифрограмма, которую делегация через посольство направит в Москву, причем за подписью Ивана Петровича Рыбкина. В отчете должно было содержаться краткое изложение решений, принятых на сессии.

В Москве такие шифровки в обязательном порядке отправляют в секретариат президента страны. Конечно, сам Борис Николаевич такие бумажки никогда даже и не думал читать. Но в секретариате шифровку непременно должны были разметить дальше, в том числе и в министерство иностранных дел лично Козыреву.

Когда подобные телеграммы размечаются, то на них указывается список адресатов и формулируется поручение. Но поручение – это не обязательный атрибут. Скорее всего, в данном случае было бы просто написано "А. Козыреву", вот и все. Такая телеграмма явно "не тянула" на иное поручение президента. 

 И вот представьте себе, что эта шифровка попала именно в секретариат Андрея Козырева. Там возникает вопрос: что с ней делать дальше? Никаких указаний не было. Но не исключено, что ее все-таки читал либо руководитель аппарата президента, либо его помощник и никаких возражений не написал. Получается, надо без рассуждений принимать эту телеграмму к исполнению! Если, конечно, из документа следует какая-то позиция государства.

Я хорошо знал этот механизм внутренней канцелярии и прекрасно понимал, как именно в результате формируется внешнеполитическая линия по тем или иным вопросам. Если это будет просто отчет делегации об участии в сессии, то никаких особых последствий он, скорее всего, не повлечет. Съездили и съездили. Что могли, то и сделали.

А что, если в конце отчета написать выводы и предложения? Такое в принципе допускается, если у главы делегации на это хватает ума. При таком раскладе получится, что в аппарате президента не просто приняли отчет к сведению, но и согласились с предложениями. Во всяком случае, не сочли, что эти предложения носят какой-то крамольный характер.

Я задумался и представил себе, как все это будет выглядеть на практике. Ведь в отчет можно вписать предложение делегации жестко выступить на саммите глав государств как против попыток поломать консенсус, так и против всех остальных поползновений, направленных против России. И получится, что тот, кто будет пытаться действовать иначе, покусится на хорошее отношение Ельцина к Ивану Петровичу Рыбкину.

Да и Козырев, когда получит отчет, прошедший через аппарат президента, несмотря на всю свою любовь к Западу, будет вынужден следовать рекомендациям, содержавшимся в отчете. Иначе ему придется отдельно докладывать Ельцину, почему он не согласен с депутатами (лично с Рыбкиным!) и почему он хочет похоронить консенсус и легализовать в своей стране шпионско-диверсионные конторы в виде неправительственных организаций. Нет, на такое Козырев явно не мог пойти, тут можно было не сомневаться. При всех своих прозападных настроениях Андрей Владимирович не пошел бы на прямой конфликт с собственным президентом, вздумавшим заигрывать с председателем Госдумы.

Получалось, что в результате Козырев будет вынужден определиться по консенсусу и дать соответствующие указания своим сотрудникам, которые будут участвовать в подготовке саммита (так называемые "шерпы"). А потом и на самом саммите он как министр иностранных дел должен будет рекомендовать Ельцину жестко возражать. И все, вся эта затея поломать консенсус, а заодно протянуть остальные невыгодные России идеи будет похоронена! Ведь без согласия России решения принимать нельзя!

План был всем хорош, но еще надо было придумать, как его реализовать на практике. Для начала надо было попросить кого-то из российских депутатов выступить против этой зловредной резолюции ассамблеи и содержащихся в ней предложений. Конечно, на такое выступление никто из других делегаций и внимания не обратит, но это и не важно. Главное, что в результате будет как бы формализована позиция российской делегации – она возражала! А если есть позиция, то ее можно на полном законном основании и в отчет вписать. Это уже будет не самодеятельность какого-то неизвестного Володи Трофимова, а точное, хотя и формальное, отражение того, что происходило на сессии.

Оставался последний элемент плана: надо было как-то так подвернуться под нужную руку, чтобы получить поручение написать этот самый отчет. Это было сложной, но тоже выполнимой задачей. Как известно, депутаты – мастаки поболтать, но редко горят желанием что-то написать. Тем более что речь шла о подготовке проекта отчета, который подпишет Рыбкин. Была охота работать на чужого дядю!

Уже в Вене я подошел к еще одному члену нашей делегации. Фамилия его была Юров. И звали его Юрой. Получалось: Юра Юров, почти в рифму. Это был старейший сотрудник парламента, он в свое время работал с высшими должностными лицами еще в президиуме Верховного Совета СССР. Юров знал всех! И пользовался совершенно бесспорным авторитетом. Конечно, я мог и сам подойти к Рыбкину, тот знал меня даже по имени-отчеству. Но через Юрова было надежнее, он был с Рыбкиным совсем на короткой ноге.

- Юра, а что если мы с тобой напишем отчет делегации?

Юра глянул на меня как-то с сомнением, ведь речь шла о дополнительной работе. Но это длилось всего лишь мгновение. Идея была слишком хороша, чтобы ее отвергнуть. Получалось, что Володя напишет отчет, Юра прочитает его, исправит в нужных местах и отдаст председателю Госдумы прямо в белые руки. Тот будет рад, что отчет подготовлен так быстро (пусть в Кремле почитают!), и Юре с Володей будет хорошо (опытные сотрудники, которые не зря едят свой хлеб).

- Пиши! Только не затягивай! Как только напишешь – сразу отдадим Рыбкину!

Не то, чтобы Юров был малоопытным сотрудником. Конечно, нет. Он мог и сам написать такой отчет. Но зачем надо напрягаться и вникать в детали, если нашелся человек, готовый взять на себя эту работу? Ерунды и халтуры в отчете точно не будет. А какие-то там детали – это Трофимову виднее, потому он и работает в Комитете по международным делам Думы, у самого Владимира Петровича Лукина, причем аж руководителем аппарата.

Тем временем члены российской делегации проводили свое время кто как мог: встречались с членами других делегаций, участвовали в обсуждении тех или иных вопросов, просто слонялись по зданию, где проходила сессия. Мне пришлось проявить некоторое проворство и попросить пару депутатов озвучить возражения как против планов поломать консенсус, так и против других "плохих" рекомендаций. Те тут же взяли слово и сказали, что надо. Конечно же, другие делегации их там как бы и не заметили. И чего замечать, резолюция-то принимается простым большинством!

Утверждение документа пошло своим чередом. Скорее всего, его авторы уже предвкушали, как Борис Ельцин своими руками уничтожит право "вето" России в ОБСЕ, а заодно загонит эту организацию под "зонтик" НАТО и установит особый механизм контроля за самой же Россией.

Дальше я поступил очень просто: взял блокнотик, сел в сторонке и стал набрасывать черновик отчета. Конечно, сессия еще не закончилась и результаты голосования по тем или иным вопросам были еще неизвестны. Но я уже заранее примерно представлял себе, что скажет та или иная делегация по соответствующим пунктам повестки дня. Оставалось заранее написать это на бумаге и потом лишь проконтролировать ход дискуссии и внести исправления, если это понадобится. Как выяснилось в итоге, я понимал ситуацию вполне правильно – правка была совсем небольшой.

Конечно, мне не было известно, кого именно изберут в руководящие органы Парламентской ассамблеи ОБСЕ. Но тут пришлось проявить определенную изобретательность и оставить в черновике отчета свободные места для фамилий вновь избранных должностных лиц и для отражения результатов голосования.

НА СЛЕДУЮЩУЮ СТРАНИЦУ