То есть человеческий мозг не просто сохраняет информацию. Он этой информацией определенным образом манипулирует. Благодаря этому возникают результаты интеллектуальной деятельности.

Короче, ясно, что наши с вами потомки, скорее всего, не ограничатся простым сохранением полученной таким образом информации. Они могут попытаться сделать так, чтобы она, эта информация, использовалась бы и дальше таким же образом, как и в голове, из которой ее скопировали. Чтобы имелся интеллектуальный результат.

Тут дальше есть два пути. Скопировать также не только информацию, но и всю ту совокупность методов, применяемых соответствующим человеком, который такой информацией пользовался. То есть, грубо говоря, скопировать саму человеческую личность. В результате получится своеобразный компьютерный аналог живого человека. Надо полагать, с этим аналогом можно будет пообщаться, как и с оригиналом. И не факт, что можно будет заметить подмену. В результате этот аналог будет продолжать выдавать полезный интеллектуальный продукт даже тогда, когда оригинал просто умрет.

Это первый путь: использование скопированной информации в рамках точно так же скопированной человеческой личности. Но возможен и другой путь. Информацию скопировать, но использовать ее в рамках другой интеллектуальной структуры. Может, еще и поэффективней схема получится. А можно одновременно и первый путь использовать, и второй. Оба хороши.

Если такое когда-нибудь технически окажется возможным, то препятствия могут возникнуть скорее морально-этического порядка. Например, этично ли использовать «железный» аналог уже умершего человека? Собственно говоря, уже сейчас эта тема активно обсуждается, правда, применительно к возможности клонирования человека.

Итак, подведем итог. Наши с вами потомки предположительно следующим образом поступят с содержимым головы человека, которое они скопировали. Это содержимое будут использовать как совокупность отдельных фактов. Но не только. Они могут также создать модель интеллекта соответствующего человека и дать ей возможность работать, производя тот же продукт, что и живой человек. А может быть, они будут использовать скопированные факты также в рамках иного интеллекта.

Кажется, картина сложилась. Но не совсем. Копируют-то голову живого человека. Можно ли позволить не просто хранить скопированные факты, но и сразу использовать их в рамках модели интеллекта этого человека? Программисты, скорее всего, справедливо скажут на это «нет». И вот почему. Как только вы запустите копию интеллекта живого человека, она станет развиваться своими собственными путями. То есть очень быстро превратится в личность, отличающуюся от оригинала. А это совершенно определенно будет означать, что если оригинал жив, то дальше будет нельзя продолжать копировать у него информацию из головы и сохранять в рамках искусственной модели. Не ляжет такая информация в модель, которая уже изменилась и отличается от оригинала. То есть пока человек жив, модель его интеллекта нельзя запускать не только по этическим, но и по чисто техническим причинам. Запомним эту мысль, она нам еще пригодится.

Однако если так с информацией из нашей с вами головы поступят наши же потомки, то почему должны поступить иначе иные носители интеллекта, если они такой информацией завладели? Надо полагать, примерно так же могут действовать и они. То есть не просто ее сохранят, а попытаются дальше использовать в рамках каких-то моделей, воплощенных в определенное «железо». То есть проделают именно те операции, которые мы с вами только что приписали нашим потомкам.

Иными словами, напрашиваются следующие полуфантастические предположения. Если уж информация о нас и нашей жизни не пропадает, а где-то накапливается, то возможно это происходит следующим образом. Вряд ли она при этом существует самостоятельно, без какой-либо связи со своим носителем. Она должна как-то сопрягаться в целом с той организованной материей, в рамках которой хранится. То есть она должна быть снабжена какими-то ссылками или связями, позволяющими ее инкорпорировать в общее знание.

А дальше что, расчленить ее на составляющие элементы? Смотря зачем она нужна. Может быть, и расчленить, чтобы проанализировать какое-то явление и сделать какие-то непростые выводы. Но при этом можно с определенной уверенностью допустить, что такая информация может дублироваться. Мы сами именно так поступаем с любым музыкальным или иным подобным произведением. Перезаписываем его сколько угодно раз. Одна копия для подарка другу. Другая – в собственный магнитофон. Третья – для анализа при разучивании или написании похожей собственной музыки.

Наверное, такие операции доступны тому, кто может оперировать подобной информацией. Видимо, это вполне разумное допущение. То есть полученная и накопленная информация может быть одновременно и расчленена, и сохранена в том виде, в каком она была получена. А почему только хранить? Если развлекаться тем, что моделировать эпизоды из уже прожитой человеком жизни, то было бы разумно и использовать эту информацию в целостном виде, именно так, как она формировалась в нашей голове, а потом была переписана.

Если это так, то где-то могут храниться и в определенной ситуации использоваться слепки с нашего с вами интеллекта. Не исключено, что именно так дело и обстоит в действительности. Допустим, что вначале на Земле или в ином месте возник интеллект не на основе органической и хорошо известной нам жизни. Затем он начал накапливать информацию из разных источников. Создал жизнь на Земле и стал черпать из нее бесчисленное количество развлекательных моделей, создаваемых живыми существами, и человеком в том числе. Стал накапливать эти модели. Следующий этап – создать общую модель жизни на Земле. И создатель по мере своих интеллектуальных возможностей заставляет наши с вами духовные прототипы продолжать жить. Но уже в рамках его сознания, как оживленные им модели.

То есть часть такого гипотетического интеллекта – это наши с вами интеллектуальные копии, выполненные в большем или меньшем соответствии с оригиналом. Наверное, точное соответствие вряд ли возможно. Но достаточное сходство, надо полагать, может присутствовать.

Если дело обстоит именно так, то наши с вами модели вряд ли ощущают себя какими-то новыми существами. Они ощущают себя именно так, как соответствующий человек ощущал себя при жизни. То есть считают, что они – это и есть тот самый человек после смерти. Такая новая модель никак не может ощутить, что она что-то новое. Как не может себя почувствовать новым музыкальным произведением песня, которую только что переписали на новый диск. Она себя ощущает как первоначальная песня. В такой переписанной копии песни исполнитель поет точно так же, как и в самой первой копии. И точно так же, как и оригинал.

Что, в этом месте авторы книги совсем зафантазировались? Не совсем? Ну, тогда продолжим.

Итак, допустим, что существует мир более или менее точных копий людей, которые раньше жили на Земле, но в конце концов умерли. Можно назвать это раем? Называйте, как хотите. Но там уж точно нет никаких проблем, вызванных материальным состоянием. Голод, холод, смерть, все это там если и существует, то только в нематериальном виде. Вполне можно назвать это раем по нашим земным меркам.

Иными словами, по эту сторону - мир живых существ, находящихся на переднем крае, прокладывающих колею жизни по нетронутому снегу. А там, за гранью жизни и смерти, рядом с нами существует мир уже умерших людей, их душ. С одной стороны, они – это опыт уже ушедших поколений, в чем-то серьезно устаревший. С другой стороны, это опыт, помноженный на интеллектуальные возможности неведомого нам носителя. Вполне эффективное средство, надо признать, хотя и использующее устаревшие знания.

А откуда у людей верования в загробную жизнь? Только в связи с тем, что инстинкт самосохранения заставляет их убеждать самих себя, что жизнь бесконечна, лишь в другой форме? И поэтому мы занимаемся анимализмом?[1] Может, и так. Мечников, конечно, значительный авторитет. А может быть, живые люди все-таки ощущают в какой-то форме существование уже умерших?

Кстати, в этом месте самое время вспомнить, что скопированный слепок интеллекта не может быть «оживлен» при еще существующем, не умершем оригинале. Иначе нельзя будет дальше пополнять эту копию новой информацией, полученной от живого оригинала. А вот когда оригинал умрет, тогда можно «оживлять» копию, никаких препятствий не будет. Это означает, что если кто-то или что-то создает копии интеллекта живых людей, то эти копии «запускаются» только после смерти соответствующего человека. Вообще-то субъективно люди именно это и ощущают. Пока человек жив, никакие дубли его интеллекта нигде себя не проявляют. Никакого спиритизма, никаких привидений, никакой иной мистики. А вот когда человек умер, возникает ощущение существования его души. Человек как бы перемещается в мир иной. Разве не так?

У авторов есть еще одна, почти научная гипотеза по поводу природы наших снов, пусть и наивная, по меркам настоящих ученых. Но позволим себе упомянуть и ее, тем более, что она, скорее всего, не противоречит высказанным выше предположениям (точнее, не пересекается с ними, лежит в иной плоскости). Суть этой гипотезы заключатся в следующем. Хотя характер работы нашего мозга в целом недостаточно понятен, тем не менее удалось собрать уже довольно много различных фактов, характеризующих те или иные процессы, протекающие в нашей голове. Так, уже установлено, что обработка поступающих сигналов от органов чувств происходит в зонах мозга, которые расположены по иерархии. Сигнал, подвергаясь определенной обработке, движется от низших зон к высшим. Однако было также установлено, что существуют не только связи от низших зон к высшим. От высших зон к низшим тоже существуют связи, причем их как минимум не меньше, чем восходящих. А может быть, даже и значительно больше. Но ведь зачем-то они нужны! Часть ученых придерживается той точки зрения, что эти связи используются для общей регулировки работы головного мозга. Не будем ставить под сомнение этот тезис, тем более что он сформулирован в настолько общем виде, что может означать самые разные вещи.

Другие специалисты высказывают несколько иное предположение. Они считают, что наш мозг активно использует прогнозы. Или, если говорить иначе, предполагаемые модели поведения (опережающее отражение действительности). Скажем, мы с вами вознамерились совершить какое-то дело с целью добиться определенного результата. Например, сходить в сад и полить с помощью лейки цветы. Мы ищем лейку, находим ее, наливаем водой, несем к цветам и, в конце концов, выполняем поставленную задачу – поливаем цветы. Так вот, наш мозг, "узнав" о поставленной задаче, начинает строить предположения, как именно она будет выполнена. Как именно мы пойдем, по какой дорожке, как будем искать лейку, где ее нальем, как подойдем к цветам и выльем на них воду. Такой прогноз нужен вот зачем. Благодаря ему мы имеем возможность заблаговременно подготовиться к развитию событий и вести себя таким образом, чтобы искомая цель была успешно выполнена. Мы уже заранее предполагаем, где и как поставим свою ногу и куда и как протянем руку. Однако в ходе выполнения задачи прогноз, конечно же, будет корректироваться. Реальная обстановка наверняка окажется пусть хоть чуть-чуть, но иной. Однако одно дело в целом с нуля приспосабливаться к внешней обстановке. И совсем другое дело уже быть к ней заранее готовым и тратить свои силы только на корректировку поведения. Если прогноз не совпадает с реальным развитием ситуации, мы просто подкорректируем свое поведение, вот и все.

Теперь поясним, какое это имеет отношение ко сну. Вышеописанная схема заблаговременного прогнозирования представляется авторам очень близкой к реальному положению вещей. Очень похоже, что во многом именно так мы и формируем свое будущее поведение. Однако, если это действительно так, в таком случае составление предположений о будущем развитии событий является очень естественной и постоянной работой нашего мозга. Высшие зоны постоянно по малейшей побуждающей причине выдают предположение о том, что и как нам надо дальше делать.

И вот период бодрствования заканчивается. Человек устал и укладывается спать. Пора отдыхать. Органы чувств почти не шлют никаких сигналов о событиях, происходящих вне нас. Или вовсе не шлют. Мозг успокаивается. Но полностью ли? Не исключено, что, несмотря на сон, мы все равно время от времени посылаем какие-то сигналы в высшие зоны мозга. То ли это какой-то внешний посторонний звук. То ли не может успокоиться зона мозга, занятая обработкой ситуации, которая нас днем в чем-то взволновала, по-настоящему задела. А может, нас подсознательно тревожит еще что-то. Мало ли может быть причин, препятствующих полному обретению спокойствия. И вот какой-то слабый набор импульсов попадает из низших или просто иных зон в высшую, например, отвечающую за обработку зрительного образа. Надо полагать, что высшая зона в ответ на этот раздражитель выдаст свой прогноз. Он спустится в низшую зрительную зону и вызовет определенное видение. Если бы мы бодрствовали, мы бы не увидели это видение как что-то самостоятельное. Оно лишь послужило бы нам шаблоном, с которым можно было бы сравнить реальную обстановку. Именно эту обстановку мы и увидели бы.

Другое дело, когда мы спим. Тут нет никакого внешнего сигнала от органов зрения. И мы в результате наблюдаем образы, из которых состоит прогноз. Эти образы вызывают какое-то незначительное раздражение, оно идет наверх, и оттуда спускаются новые прогнозы. А может быть, раздражение, в том числе, возникает от источника извне, от все той же таинственной субстанции?

Во сне многое нелогично. Если мы проснулись и помним сон, то нередко удивляемся, как мы во сне могли поверить в такую ерунду. Но во сне мы все принимаем за чистую монету, как бы дурацки не развивалась ситуация. А как же иначе? Ведь мы сравниваем прогноз не с реальной обстановкой, а с итогами самого этого прогноза. Определенная связь между событиями сохраняется. Это и понятно. Образы связаны в нашей голове в ассоциативном порядке. Именно в таком порядке они и извлекаются для использования в прогнозе. Поэтому определенная логика развития ситуации имеется во сне. Однако, повторимся, с точки зрения здравого ума она может выглядеть и дурацки.

Эта авторская гипотеза много чего не объясняет. Неясно, почему во сне периоды активности мозга чередуются с периодами спокойствия (быстрый сон и медленный сон). Непонятно, почему не отдыхает зона, которая готовит прогнозы, поскольку с точки зрения целесообразности в ее активности нет никакого смысла. Точно так же не до конца понятно, почему, даже если мы помним содержание сна, мы его все равно достаточно быстро забываем. Однако для объективности изложения мы все-таки упомянули и о варианте с прогнозами. Читатель, мы надеемся, понимает, что гипотез о феномене сна много. Однако пока не до конца понятно, что такое сон и зачем он на самом деле существует. Поэтому мы пока вправе высказывать какие угодно домыслы об этом явлении. И кто знает, может быть, окажемся в конечном итоге не так далеки от истины, как сейчас это могло бы показаться.

В завершение темы о снах необходимо упомянуть, что согласно многим религиозным текстам именно во сне происходило общение людей с богами. Именно во сне люди получали информацию о событиях, которые еще должны были произойти. Что это, просто фантазия авторов с хорошими литературными способностями? Или действительно что-то имело место на самом деле? Просто совпадения или все-таки отражение реального положения вещей?

Для того чтобы признать за религиозными документами какой-то смысл в этой части, нужно поступиться многим. Может быть, даже очень многим. В частности, придется отказаться от материалистических объяснений природы снов. Придется признать, что вокруг нас существует что-то, что не обнаруживается никакими приборами, но влияет на нас. То есть почти признать существование Бога. Ясно, что это слишком фундаментальный мировоззренческий вопрос.

В этой связи, не пытаясь пересмотреть ничье мировоззрение, отметим лишь следующее. Уже в текстах хеттского царя Мурсилиса, правившего с 1334 по 1306 год до н. э. ("The Plague Prayers of Mursilis") упоминаются три способа получения информации от невидимых богов: знамение, видения во сне и слова пророков.

Согласно шумерским письменам набожный царь Зиусудра (ZI-U-SUD-RA) руководствовался во всем указаниями богов, получаемыми через видения, сны и предсказания. Шумерский царь Гильгамеш во время своих похождений нередко видел странные сны, которые имели связь с реальностью.

Бог Яхве так сказал Моисею, Аарону и Мириами по поводу связи: "Если бывает у вас пророк Господень, то Я... во сне говорю с ним... Но не так с рабом Моим Моисеем..." (Чис. 12:4-8).

Патриарх Иаков отправился в Месопотамию и по дороге заночевал под открытым небом, положив себе под голову камень. В результате у него было видение (сон), которое описывалось следующим образом:

"Вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба;

И вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней.

И вот, Господь стоит на ней...

Иаков пробудился от сна и сказал:

Истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал!

И убоялся и сказал: как страшно сие место!

Это не иное что, как дом Божий, это врата небесные." (Быт. 28:12-13,16-17).

Этот список можно продолжать достаточно долго. Весь вопрос в том, все ли тут вымысел, или все-таки наши предки пытались отразить в своих записях то, что действительно происходило на самом деле. Как уже упоминалось, в наше время подобные истории, судя по всему, имели место в отношении М.В.Ломоносова, Н. Бехтеревой, других лиц. А в древности такое было полностью невозможно?! Известно, что давно заброшенные города можно искать на основе религиозных текстов. Но разве такие документы нельзя использовать как подтверждение каких-то иных фактов и явлений?! Одно можно, а другое нельзя?