Эти слова были обращены, конечно же, ко мне. Я стал всматриваться. И действительно заметил какое-то темное пятно на краю сетки. Приглядевшись, я понял, что это и был рак. Откуда он вылез, неизвестно. Но его приманил вкус тухлого мяса. Вот он и пополз к нему. В результате выполз на нашу ловушку. Мгновение, и она была поднята вверх вместе с раком. Тот зашевелился, растопырил свои клешни. Но было уже поздно – его быстро отправили в пустое ведро. А сетку вновь опустили в воду.

   После первого трофея рыбалка продолжалась не столь драматично. Меня отвлекли какой-то игрой, потом закуской. Взрослые тоже занялись другими делами, развели костер, разложили одеяло. Дальше то один, то другой время от времени подходили к нашей снасти. Раки в конце концов оправдали наши ожидания. Они сползлись, кажется, со всей округи. И в «сачке» бывало уже то два, а то и три рака. В общем, рыбалка в тот раз выдалась замечательная и очень мне запомнилась.

   Я рассказал эту историю. Володька не остался в долгу и пространно описал традиционные методы ловли раков. Бредень, правда, он не включил в этот список. Лешка пил пиво, вставлял свои реплики в наши басни, но своих историй что-то не спешил рассказывать.

   Довольно скоро первая партия раков закончилась. Без вопросов поставили новое ведро с подсоленной водой. В прежней воде варить креветок и раков не следует – качество будет не то. Водичка на костерке закипела довольно быстро. И в нее была отправлена вторая порция нашего улова.

   Нетрудно догадаться, чем в конце концов кончился тот день. За второй порцией после непродолжительного перерыва последовала и третья. Мы разгулялись, уже не говорили, а, скорее, даже кричали, перебивая друг друга и похваляясь своими рыболовными и охотничьими подвигами. Пиво, что называется, текло рекой. Однако, когда поднялась Луна, выяснилось, что наше изобилие закончилось. Как-то одновременно иссякли и раки, и пиво. Кругом лежали пустые бутылки. Сиротливо стоял перевернутый на бок пустой ящик. Шелуха от раков устилала часть нашей стоянки. Поначалу мы бросали ее в костер, а потом и вовсе перестали себя утруждать. Огонь стал затухать. Пора было отправляться в постель. На следующий день нас ждали новые похождения.

   Ночь прошла довольно спокойно. Сказались свежий воздух и море положительных эмоций. Утром мы, отдохнувшие и полные сил, вознамерились приступить к дальнейшему обследованию острова. На этот раз мы решили пойти не по той дороге, по которой сюда заехали и где мы вчера ловили раков, а намного левее от нашей стоянки. Там, как раз за леском, который отделял нас от остальной, южной, части острова и где мы прятали свое нелегальное ружье, оставалось огромное необследованное пространство. Издалека мы видели, что там росли отдельные, довольно большие деревья. А что еще? Просто полянки между ними? Все это надо было выяснить, проведя разведку на месте.

   И вот после короткого и достаточно поверхностного завтрака наша компания в полном составе выступила в поход. С собой мы взяли лишь свою сетку, которая так хорошо себя зарекомендовала в предыдущий день. Вдруг еще встретятся какие-то интересные озерца? Хотя по уму было понятно, что все это уже блажь. Если нам надо было наловить рыбы, было достаточно вернуться к первому пруду с раками. Там явно было полным-полно рыбы. Просто мы ее неправильно ловили. Либо надо было более четко действовать сеткой как бреднем и стараться не упустить рыбу. Либо можно было пойти вовсе по лентяйскому варианту: забросить поперек этого самого прудика свою сетку и отдохнуть прямо на берегу часика два. Потом вытащить сетку, в которой к этому моменту уже наверняка был бы хороший улов.

   Но понятно, что молодежь не очень приемлет подобные стариковские методы развлечений. Нет, нам надо было что-то делать активно. Именно активно. А иначе не было чувства, что мы правильно отдыхаем. Итак, вперед, к правильному активному отдыху. Скажем «нет» лени и неповоротливости!

   Зайти за лесок можно было двумя способами. Первый – короткий: прорываться сквозь густые заросли. Второй – длинный: пойти по дорожке, по которой мы сюда заехали, а потом свернуть налево, когда лесок кончится. Маленько подумав и посовещавшись, мы предпочли длинный вариант. Все-таки не хотелось подвергать себя явно ненужным испытаниям, рвать на себе одежду, выкалывать глаза ветками. Нет, лучше мы пойдем по более длинной дороге, но зато с определенным комфортом.

   Достаточно быстро мы обошли этот свой дремучий лесок и направились вглубь острова. Поначалу действительно нам на пути встречались только красивые лужки, которые украшали отдельные довольно высокие и корявые деревья. Все это было очень живописно: довольно невысокая зелененькая травка, как будто кем-то подстриженная. И эти деревья, с могучей зеленой кроной, увенчанные толстыми изогнутыми суками. То там, то сям встречались также и отдельные заросли кустов. Но были они именно что отдельными. Сплошного массива кустов не получалось никак. Скорее всего, в разлив их сносило течением или льдом. Или были еще какие-то причины, по которым кусты не смогли захватить все это пространство.

   Однако через полкилометра картина поменялась. Мы вдруг вышли на берег озера. Это было уже не озерцо. Но видно его издалека не было – мешали то кустики, то высокая трава на берегу. Только когда мы подошли совсем близко, стало ясно, что озеро довольно-таки большое. Впрочем, точно так же было понятно, что оно совсем мелкое. Повсюду по поверхности торчали островерхие листья водных растений. То ли осока, то ли разновидность камыша, я уж не скажу точно. Однако довольно значительная часть озера была свободной от камыша. К тому же вдали на поверхности были видны как бы обломанные стволы небольших деревьев. К тому же без веток и листвы. Немного странно. Но в тот момент это не вызвало у нас каких-то вопросов.

   Что будем делать? Как тут рыбачить? Опять бредень? Нет, это мы уже пробовали. К тому же тут было явно намного мельче вчерашнего прудика. Таскать нашу сетку по глубине в полметра по топкому дну? Нет, это нам делать тоже не хотелось.

   А может удочки? У нас имелись и удочки. Но дело было даже не в том, что за ними надо было возвращаться к машинам. А просто на второй день нашего путешествия мы еще не были готовы ловить рыбу столь пассивно. Нет, тут надо было делать что-то другое. А что, если сплавать вглубь озерца на лодке? Конечно, за ней тоже надо было возвращаться в лагерь. А потом тащить ее сюда на себе по суше. Потом надувать. И лишь после этого плыть.

   А куда плыть? И зачем? Что мы там такое можем увидеть, что не видно отсюда, с самого берега? Наверное, в нас в тот момент победило чувство необходимости путешествовать. Надо было куда-то девать энергию, которая нас просто распирала. Надо было что-то тащить, куда-то идти, где-то пробираться.

   Путь назад занял не так много времени. Кстати, как отметил Володька, вернуться по-любому следовало. Мы должны были проверить свои машины. А вдруг они кому-то приглянулись? В первый-то день мы хотя их и бросали, но находились на единственной дороге, по которой можно было уехать с острова. А теперь-то мы ушли в другую сторону и не видели не только машин, но и эту самую дорогу.

   С машинами было все в порядке. Никто ими не заинтересовался. Наш лагерь стоял совершенно нетронутый, именно в том виде, как мы его оставили полтора часа назад. Ну так что, все-таки надувная лодка? Мы начали ее вытаскивать из багажника. Когда я глянул на насос, то вдруг очень сильно засомневался в правильности нашего решения. Лодка была не моя, и про насос до этого речь как-то не заходила.

   Это был довольно небольшой насос, резиновый, в форме половинки шара. На него надо было нажимать ногой, и в результате он посылал в лодку некоторую порцию сжатого воздуха. Но как же хорошо я знал эти насосы! Такая дрянь, что просто не описать. Для того, чтобы надуть лодку, на этой штуковине надо было прыгать хороший час. И кто только придумал такую неэффективную конструкцию?!

   Я решил проявить инициативу и предложил следующее. Конечно, лодку в сложенном виде тащить вроде бы полегче. Ну а если надуть? Вес оставался все тот же. А размеры побольше. В результате лодка будет цепляться за любые препятствия. Но зато легче взять за ручки всем вместе. А тут, у машин, эту лодку можно было надуть нормальным автомобильным насосом. И это было совсем другое дело.

   Наверное, я действительно говорил дело. Во всяком случае со мной спорить никто не стал. Мы по очереди начали накачивать свое резиновое плавсредство. И худо-бедно, но минут за двадцать надули его почти до предела. Лодка расправилась, приняла нужную форму. Темно-зеленая, она была тем самым наиболее подходящим вариантом для осуществления наших афер на воде.

   Тащили ее, меняясь ручками. Все-таки килограмм пятьдесят в ней точно было. И одну руку наша резиновая ноша все-таки отматывала. Но если менять руки, тащить было вполне терпимо. На каком-то этапе мы даже настолько разленились, что опустили лодку и просто поволокли ее по траве. Вообще-то, так делать обычно не нужно, можно прорезать о сучок или камень. Но у нас обошлось, никакие острые предметы нам по счастью не встретились.

   Быстро спустили лодку на воду и все трое забрались в нее. Конечно, три человека для такой лодки был немного перебор. На воде она нас, конечно, держала. Но мы в ней теснились, немного толкались и в результате нарушали баланс. При неловком движении можно было запросто оказаться в воде. Впрочем, тут было везде достаточно мелко.

   Передвигались мы с помощью двух шестов. Отвязали их от нашей сетки, вот вам и средство привести всю конструкцию в движение. Не успели мы отплыть и ста метров от берега, как сделали первое открытие. Стволы небольших деревьев, которые торчали в пруду то тут, то там, на самом деле были вовсе никакие не деревья. Это были довольно толстые колья, воткнутые в дно. А к ним к нашему удивлению были привязаны рыболовные сетки.

   Сетками эти штуки, однако, можно было назвать только с некоторой натяжкой. Они были довольно крупноячеистые. В такую ячею мог, по нашим меркам, застрять только крупный карп. Самое же главное, это то, что сетки были не капроновые. Они были сплетены из обычной веревки типа шпагата. Единственно, что она не размокала в воде, судя по всему. А так это была самая настоящая бечевка.

   И что же можно было наловить такими сетками? Судя по количеству кольев, их было тут не меньше семи штук. На какую рыбу рассчитывали те, кто их поставил? И вообще попадается в них хоть что-то? Внешне было очень непохоже, чтобы в них сидела запутавшаяся рыба. Сетка в таком случае осела бы, сдвинулась. Конечно, никакая рыба в такую сеть не пойдет! Веревку наверняка было видно за километр даже самой глупой рыбине.

   А вот рыбу в пруду мы смогли обнаружить невооруженным глазом. Немного приглядевшись, мы заметили, что у самого дна снуют довольно большие тени. Это были, несомненно, рыбины. Но какие, что за порода? По размеры они действительно были с хорошего карпа. Неужели тут, в середине острова в этом пруду водились карпы? А может быть их тут разводили? А мы забрались, что называется, в чужой огород?

   Рыбин, кстати, дальше от берега меньше не становилось. А как раз даже наоборот. Они все активнее сновали под нашей лодкой, не особенно-то и пугаясь нашей экспедиции. По виду какие-то зеленоватые. Может, сазаны? Их тут было просто много.

   Когда показался другой берег, стало ясно, что дальше плыть незачем. Надо было останавливаться и начинать рыбалку прямо здесь. Что мы и сделали. Вновь привязали к нашей сетке колья и воткнули один из них в дно. Оно оказалось довольно мягким, и кол вошел глубоко в озерный ил. А как же второй кол? Воткнуть-то мы его воткнем! А как же толкаться? Он же служил нам в качестве шеста. Лезть в воду и тащить лодку руками?

   В общем, как говорится, дурная голова ногам покоя не дает. Мы отвязали второй кол и Володька стал толкать лодку. Одновременно мы с Лешкой держали другой конец сетки. У Лешки в руках был трос с поплавками, а у меня – с грузилами. Было важно не сводить их вместе и не запутать. Что было не совсем просто. Одним шестом толкать лодку было тяжело. Она так и норовила развернуться. К тому же шест увязал в донном иле.

   Худо-бедно, но, немного помучившись, мы наконец поставили нашу сетку. Натянули ее и привязали ко второму шесту. Теперь оставалось только ждать. По нашим меркам, на рыбалку не должно было уйти много времени. Обычно сетку ставят на ночь. Но тут рыба так и сновала под ногами. Авось часа-другого хватит?

   И что, теперь два часа ждать в тесной лодке? Не слишком ли? Зачем нам такое тяжелое испытание? Однако уже через несколько минут сетка задвигалась. Стало ясно, что кто-то уже попался нам на ужин. Потом сетка просто провисла, осела, и было уже трудно понять, много в ней сидит рыбы или мало.

   В общем, нашего терпения хватило лишь минут на двадцать. Действительно, чего дальше ждать? В сетку уже явно что-то попало. Много или мало, это уже другой вопрос. Рыба снует, что называется, прямо под ногами. И не маленькая, даже если сделать скидку на увеличение размеров за счет преломления света в воде. Так, может быть, взять да и вытащить?

   Мы кое-как подгребли к одному из кольев, воткнутому в дно, и стали его вытаскивать. Кол застрял довольно капитально. Пришлось его раскачивать. При этом наше утлое судно моталось во все стороны. Даже удивительно, как нам удалось не перевернуться.

   Наконец шест был вытащен, отвязан и использован для передвижения к другой части сетки. Володька правил лодкой, толкая ее шестом, а мы вдвоем с Лешкой вытаскивали сетку. На самом деле править было вовсе не нужно. И так лодка довольно быстро и успешно передвигалась к намеченной цели. Ведь мы тянули сетку и тем самым придавали необходимый импульс нашему незаменимому плавстредству.

   Как выяснилось, улов был не таким уж и большим, как мы поначалу по самонадеянности полагали. В сетку попало всего три рыбы. При ближайшем изучении мы пришли к выводу, что это были лини. Зеленые такие, с мелкой-мелкой чешуей. На вид довольно аппетитные. И не такие уж и маленькие. Пожалуй, побольше килограмма каждый.

   Слегка подумав, мы решили, что на этом наше сегодняшнее приключение надо заканчивать. Три рыбины – это тоже не так уж и мало. Тем более, что у нас в машине имелись и еще кое-какие продукты. Было решено идти домой. Именно идти. Этим словом мореходы обозначают передвижение их судов. А у нас тоже было своеобразное судно.

   Путь назад занял совсем мало времени. Точнее сказать, формально он занял ровно столько же времени, сколько нам понадобилось, чтобы заплыть в середину озерка. Однако домой было плыть намного веселее. Да и по суше мы свою лодку потащили тоже довольно бодро.

   А что готовить из линей? Решили попробовать уху. Я взялся чистить линей. На самом деле, как я теперь думаю, это делать было совсем не обязательно. Чешуя у них была совсем мелкая и никак не счищалась, сколько я ни старался. Забегая вперед, скажу, что в последующие дни, когда мы готовили уху из таких линей, я уже не морочил себе голову, а только потрошил рыбу, не пытаясь что-то сделать с чешуей. И ничего. Уха выходила замечательная.

   В этот раз уха тоже получилась. Может быть, особо вкусной она показалась и потому, что по первому разу мы старались, заправляли ее всевозможными специями, добавляли все, что только можно было добавить. К тому же подобное блюдо особо вкусное, если его готовить на костре и на свежем воздухе. Аппетит и предвкушение деликатеса добавляют очень много к качеству продукта.

   Оказалось, что три подобные рыбы – это совсем не мало для хорошего ужина. Если поначалу мы еще сомневались, хватит ли нам этой добычи на вечернюю трапезу, то под конец все сомнения рассеялись. Уха уже не лезла в горло. Мы ее уж и закусывали, и запивали понятно чем. В конце концов часть ухи осталась на дне, а мы просто повалились и отрубились до следующего утра. И до следующих приключений.

   – Хватит линей и раков, – решили мы на следующее утро. – Надо заняться настоящим делом.

   То есть, выражаясь не столь пафосно, пойти на охоту. Сменить рацион, а заодно и вид отдыха. Для этого Власов залез в чащу и через какое-то время выволок спрятанное там ружье. По его недовольному, я бы даже сказал, взбешенному виду, а также по времени, сколько он отсутствовал, стало ясно, что он это наше ружье еле-еле нашел. В волосах у него торчали какие-то обрывки листьев и мелких веток. Одежда тоже слегка съехала и даже была испачкана на боку глиной. Упал, что ли, с дерева? Я не стал расспрашивать. Можно было попасть под горячую руку. Конечно же, спрятал так, чтобы никто не нашел. Но в результате, похоже, сам еле разыскал.

   Итак, в руках была заветная нелегальная одностволка. Патроны были только у Власова. Но, пользуясь случаем, Лешка тоже залез в его запасы и тоже поднатолкал себе в карманы часть боеприпасов. Тем самым он как бы обозначил, что тоже претендует на то, чтобы пострелять. Я на патроны не претендовал. Почему, даже не знаю. Наверное, для этого надо было просто проявить нахальство, ведь ружье было все-таки не мое. Но я не стал этого делать.

   Решили пойти сначала к прудику, где мы ловили раков. А оттуда отправиться направо, в дальнюю часть острова, где мы еще не успели побывать. Конечно, в озере с линями тоже были утки. Но то ли мы слишком шумно себя вели, то ли что-то другое тут было не так, но они были относительно малочисленны и сидели очень далеко. Впрочем, если не найдем уток в другом месте, заявимся и сюда. Особого выбора у нас не было. Где хоть какой-то шанс пострелять будет, туда и направимся.

   В озере с раками уток не было. Хотя мы на всякий случай подкрадывались со всеми предосторожностями. Прятались, сгибались, ползли почти на четвереньках. Конечно же, не разговаривали и не топали. Все без толку! Даже если тут и были утки, в этот день мы не встретили ничего. Хотя я в своей практике уже не раз сталкивался с тем, что утки, которые постоянно обитали в каком-то водоеме, исключительно хорошо прятались. Они крутились рядом с кустами и высокой осокой. И при малейших признаках опасности просто в пару движений скрывались в траве. Если просто проходить мимо такого пруда, в жизни не поверишь, что тут сидят утки. Но есть другой способ: остановиться где-нибудь в укрытии, хорошо замаскироваться и ждать. Через какое-то время есть шанс познакомиться с тайной жизнью этого места.

   По этой части я получил урок в еще совсем юношеские годы. Я вот так однажды встал со своим шестнадцатым калибром около довольно большого пруда в рыбхозе. Другие наши охотники ушли подальше, а я решил поискать счастья именно здесь. Сначала я стоял и постоянно крутил головой, чтобы не пропустить налетающих откуда-нибудь уток. Наверное, я так крутил не меньше часа. Уток не было, шея устала. Наконец я замер и стал просто сидеть и ждать: вдруг какая-нибудь шальная утка решит приземлиться прямо в мою часть пруда.

   К моему удивлению через полчасика передо мной, на расстоянии метров шестидесяти из кустов слева направо вдруг проплыла утка. Стрелять было далеко. К тому же утка, наверное, видела меня. Она как бы старалась прижаться к воде, пригибала голову и вся просто вжималась в воду. Уж как это ей удавалось, я даже и не знаю.

   Я просто замер. Ничего себе! Оказывается, тут есть утки прямо перед моим носом! Дальше уже я весь просто сжался и замер. Мое терпение было вознаграждено уже через несколько минут. Точно там же проплыла еще одна утка. Потом еще. Причем эти две уже не прятались, а плыли довольно открыто. Но стрелять все равно было явно далековато.

   Дальше я сделал то, что казалось по здравому разумению излишним. Я перестал двигать глазами. Уставился в одну точку на воде, вот и все. Сидеть так долго было совсем трудно. Однако минут через пятнадцать слева направо проплыла еще одна утка. На этот раз намного ближе, метрах в тридцати. Вот это да! Я вскочил, приложился. И промазал. Точнее, утка быстро нырнула, пока я поднимался да пристраивал к плечу ружье. Однако этот случай меня кое-чему научил. Выходит, животные замечают даже такие движения, которые по человеческим меркам совершенно незначительны.

   На этом нашем волжском острове тоже можно было спрятаться у прудика и выжидать, пока кто-нибудь не высунется из кустов. Но нас было все-таки трое. А ружье – только одно. И что, двое будут сидеть недвижимо, а третий – охотиться? Да и вообще мы были не склонны к пассивным действиям. Молодые, агрессивные, мы хотели жить активно.

   Кроме того, северная часть нашего острова оставалась совсем неисследованной. А вдруг там есть что-то такое необыкновенное, необычное и потому особо привлекательное? Нетрудно догадаться, что мы в конце концов решили двинуться дальше. Тем более, именно там в день приезда мы, хоть и издалека, но все-таки видели уток.

   Поход получился довольно длинный. Мы все шли и шли. Никаких озер, даже самых небольших, нам не встречалось. Зато было полно живописных полян, высоких красивых деревьев. Встречались и кое-какие перелески. Вообще, есть тут утки или нет? Может, ружье так и не пригодится? Только одну рыбу будем есть да раками закусывать?

   Через полчаса, то есть километра через два мы наконец заметили уток. О, это здорово, наконец-то! Они время от времени перелетали по кругу над дальней частью острова. Это было верным признаком, что там имелся какой-то подходящий пруд. Мы подходили все ближе и ближе, разговоры стихли. Мы начали пригибаться, как-то прятаться. Хотя это было явно бессмысленно. Местность была совершенно открытая. Наши эти пригибания никак нас не маскировали. Однако утки продолжали время от времени взлетать впереди по одной или даже по две. Взлетали они довольно неторопливо, разворачивались и, отлетев немного вдаль, летели назад. Потом снижались, расставляли крылья и куда-то приземлялись.

   Мы крались все медленней и медленней. По нашим московским меркам дальше должно было случиться вот что. Утки должны были нас заметить и распознать в нас угрозу. Сразу после этого они должны были дружно взлететь, и ищи ветра в поле! Ну не будешь же стрелять за двести метров! Хорошего выбора у нас явно не было. Можно было, конечно, остановиться там, где мы уже стояли. И ждать, пока на нас не налетит какая-нибудь шальная птица. Но что, опять ждать? И мы продолжали красться вперед.

   Наконец нашим глазам открылось зрелище, которое просто потрясало воображение. Такого мы не видели нигде и никогда в Москве и ее окрестностях. Что-то похожее я видел только в Гималаях, в индийских штатах Трипура и Манипур. То есть в полной горной глуши, какую только может себе представить цивилизованный человек.

   Увидели же мы вот что. Перед нами находился тот самый прудик, который облюбовали наши утки. Он был довольно небольшой. Даже поменьше, чем тот, где мы ловили раков. Но на нем сидела целая стая уток! Штук сто, наверное, никак не меньше. Что они тут нашли интересного, было совершенно непонятно. Но факт оставался фактом. Утки плавали по поверхности этого прудика, ныряли, чистили себе перышки. Вылезали на бережок. Время от времени, громко хлопая крыльями, взлетали, делали круг и плюхались назад в воду. Подчас казалось, что они почти полностью закрывают собой водную гладь.

   Совершенно очевидно они нас видели. Но не улетали! Происходило что-то похожее на то, что обычно случается в зоопарке. Там утки тоже не боятся людей. Но тут-то не зоопарк! Оставалось предположить, что мы нашли место, куда люди вообще не заходили уже давно. Перед нами были самые настоящие, еще не напуганные человеком дикие утки.

   Как говорится, диво дивное. Вообще-то, я как-то видел таких непуганых уток в Западной Сибири. Мы плыли на туристическом пароходе в Дудинку и на Диксон. А по дороге останавливались и выходили на берег, где тоже не было никаких людей. Там я тоже видел, как довольно близко от нас в воде плескались утки. Тоже непуганые. Но не в таком количестве, а всего две-три. А тут не меньше сотни!

   Шаг за шагом, но в конце концов мы подошли практически к берегу этого пруда. Стрелять по сидящим? Тут все-таки надо немного отвлечься и сказать пару слов о моих спутниках. Вообще-то, Лешка был кандидат в мастера спорта по стендовой стрельбе, а Вовка – перворазрядник. То есть стрелки – что надо. Они переглянулись и, кажется, поняли друг друга без слов. Стрельба по сидящей утке была по их меркам ниже их достоинства. Однако кто в таком случае стреляет первым? Не исключено, что после первого же выстрела вся эта утиная компания отчалит, и мы их больше никогда не увидим.

   Сначала тихо, вполголоса, потом все громче и громче, но Лешка и Володька стали препираться, кто должен стрелять первый. И тот и другой никак не хотели уступать друг другу. Я же в их глазах, надо понимать, был просто никто. Я это понимал, никаких разрядов по стрельбе у меня не было. Поэтому просто стоял молча и наблюдал за борьбой титанов.

   Наконец победил Володька. Во-первых, это было его ружье. Во-вторых, он его тащил. В-третьих, именно Володька был самый нахальный и дерзкий из нас. А как известно, кто смел, тот и съел. И Володька с видом чуть оскорбленного достоинства (как же, кто-то посмел оспаривать его права!) повернулся к пруду. Выдержал паузу. Потом громко засвистел.

   Вода покрылась пеной. Утки все разом захлопали крыльями, заторопились. Они разгонялись по воде, оставляя за собой пенные дорожки, и одна за другой взмывали в воздух. Вокруг нас были только крякающие утки и хлопающие крылья.

   Володька выбрал жертву, приложился, повел ружьем, выцелил. И наконец выстрелил. Ничего не произошло... Никто ни на какую землю не рухнул. Утки даже и не думали попадать к нам на ужин. Наоборот, они разогнались и помчались от нас вдаль. Выстрел, однако, грохнул во всю мочь. Мы трусливо озирались, инстинктивно ожидая, наверное, увидеть егерей вместе с милиционерами. Но те не появлялись.

   А Володька стоял совершенно обескураженный. Промах! По уткам, которые только что на голову не садились. Это была минута настоящего позора. В глазах Лешки промелькнула искра злорадства: «Ага, вырвал себе право на первый выстрел, а сам промазал!»

   Володька, как и мы, провожал глазами наших уток. Ружье безвольно висело у него в руках. Фиаско было полным. Он уже, наверное, представлял, как мы будем насмехаться над ним всю оставшуюся поездку. Да и было за что насмехаться. Оставил товарищей без законной добычи на ужин. Без фантастической закуски к выпивке. Опозорил всю нашу экспедицию перед животными и людьми.

   Дальше однако произошло то, что никак не укладывалось в наши столичные головы. Утки никуда не улетели. Они похлопали-похлопали крыльями, сделали кто большой круг, а кто поменьше. И одна за другой потихоньку вернулись все назад. Они круто заходили на этот наш прудик и, совершенно не обращая на нас внимания, со всего маху плюхались обратно в воду. Получалось, что выстрел их вовсе и не испугал. Такого я вообще никогда не видел. Что за странные утки? Прямо как домашние. Наверное, такого поведения можно было ожидать только от домашних уток. Но никак не от их диких собратьев.

   Да, много удивительного бывает на свете. Однако надо было что-то делать. Лешка знал, что именно. Он довольно решительно двинулся к Власову. И требовательно протянул к нему руку. Власов без споров, отведя глаза в сторону, отдал ему свою одностволку. Лешка вытащил патрон из кармана, загнал его в патронник и стал по-хозяйски оглядывать прудик. Утки не подозревали, что решается их судьба, и как ни в чем не бывало продолжали плескаться дальше.

   Лешке с его высокими стендовыми регалиями и вовсе было не с руки стрелять по уткам, сидящим от него в двадцати шагах. Да я и не думаю, что Лешка сомневался в своих способностях. Для него, нет никакого сомнения, подстрелить летящую утку было проще простого. Ведь на стенде тарелочки вылетают с бешеной скоростью да еще по немыслимым траекториям, и то их мастера разбивают без промаха. А тут какие-то разленившиеся жирные утки, еле-еле хлопающие крыльями на расстоянии в десять метров!

   В общем, Лешка тоже засвистел. Я всегда завидовал тем, кто умеет свистеть. Особенно столь громко и пронзительно. Свистуны как-то ловко поджимают губы и по-особому продувают через них воздух. Я сколько в своей жизни ни старался научиться этому, так и не смог. До сих пор не могу. Тихо-тихо могу, а по-настоящему – никак.

   От Лешкиного свиста утки опять поднялись в воздух. Но на этот раз более лениво. Видно привыкли с первого раза. И не сочли, что свист предвещает какую-то настоящую опасность. Они висели почти неподвижно в воздухе, прямо напротив нас, хлопая своими крыльями и недовольно крякая. Лешка как настоящий мастер вскинул ружье. Выстрел бабахнул, кажется, даже громче, чем в первый раз. Было видно, как сноп сгоревших пороховых газов, а значит, и дроби, протянулся от ружья прямо в самую гущу утиной стаи. Наверное, я ожидал, что если не все, то уж часть уток точно рухнет поверженными на землю.

   Никто никуда, однако, не рухнул. Я уж не знаю, в чем тут была проблема, если такие мастера мазали при стрельбе в упор. То ли ружье было кривое. То ли они брали слишком большое упреждение для цели, которая почти висела на месте. Может быть, если бы это была двустволка, из второго ствола мои товарищи точно сбили бы свою утку. Но второго ствола у нашей одностволки не было. И результат их «работы» был налицо. Утки все до одной успешно удрали от незадачливых стрелков. Наверное, в этот раз я очень неприятно ухмыльнулся. Во всяком случае и Власов, и Лешка, оба как по команде отвернулись от меня.

   Дальше я опять удивился. Но уже не так, как в первый раз. А только наши утки, полетав-полетав вдали, вновь направились к нам. Они опять собирались сесть на заветный прудик. Ей-богу, я никак не мог взять в толк, что они нашли в нем особо привлекательного. Пруд как пруд. Кругом пол