6.2. ГКЧП
Обратим внимание еще на один эпизод из биографии Горбачева и одновременно из истории Советского Союза. События 19 августа 1991 года нередко называют странным словом «путч». Заглянем в словарь. Там термин «путч» толкуют как государственный переворот, совершенный группой заговорщиков. Соответственно, августовские события подчас трактуются как неудавшийся путч. Вроде бы заговорщики заточили ничего не подозревавшего Горбачева в Форосе, а сами решили навести в стране порядок. Но оказались настолько бестолковыми, что зачем-то ввели в Москву танки и при этом не предприняли никаких практических шагов, чтобы предотвратить распад страны. Даже и танками воспользоваться не сумели. Гражданское население восстало против бронированной техники, армия оказалась не способной ни на что. Тут нашлись герои, которые вызволили Горбачева из плена в Форосе, заговорщиков арестовали.
Позволю себе высказать мнение: все вышесказанное – просто информационный вымысел для того, чтобы очернить СССР и его руководство и выставить Горбачева невинной жертвой, которая якобы ни к чему не была причастна. Никакого заточения не было. Не было также никаких путчистов. Никаких боевых задач путчисты для армии в Москве не ставили. Соответственно, танки не стреляли не потому, что им противостояла «героическая демократическая общественность».
А были Горбачев и Лукьянов, совершившие определенные действия, которые и нанесли ущерб интересам Советского Союза. Ущерб, который послужил толчком и катализатором последующего распада страны. Попробуем теперь разобраться, кто, в чем и насколько оказался виноват.
К августу 1991 году в Советском Союзе сложилась определенная ситуация. Как известно, Горбачев продвигал идею Союза Суверенных Государств, который должен был заменить СССР. На 20 августа в Ново-Огареве было запланировано подписание Союзного договора. Причем Горбачев не согласовал это с остальными руководителями страны. Кроме того, к этому моменту уже достаточно ясно проявились последствия перестройки, которые вели не только и не столько к демократии и гласности, сколько к разрушению основ государства.
Элита Советского Союза, понятное дело, восстала. И давление на Горбачева существенно возросло. Настолько возросло, что еще чуть-чуть и его могли просто и вульгарно свергнуть. Отсюда и родился план введения в стране чрезвычайного положения, кстати, формально по инициативе самого же Горбачева. Предполагалось, что в результате удалось бы остановить сползание к развалу государства, принять ряд чрезвычайных экономических мер по стабилизации ситуации, а также попытаться нейтрализовать агентов влияния, да и в целом «пятую колонну», активно действовавшую на уничтожение СССР. К этому моменту многие из этих лиц уже не скрывали свои цели.
Вообще-то, в нормальном государстве добросовестный президент должен был сам принять все эти меры. Именно в обязанности руководителя государства входит обеспечение его безопасности, защита интересов его граждан. Но Михаил Сергеевич, хоть и предложил готовить документы по введению чрезвычайного положения, но на самом деле вовсе не был склонен его вводить. Однако когда остальные руководители страны узнали о планах по заключению в Ново-Огареве Союзного договора, они, говоря образно, восстали. Поехали 18 августа к Горбачеву в Форос, поставили вопрос ребром. Поехало четверо, Валентин Варенников и Олег Бакланов (зампред Совета обороны СССР), Олег Шенин, Валерий Болдин. Михаил Сергеевич понял, что спорить опасно. И махнул рукой: «Валяйте, черт с вами». То есть формально отстранился от ГКЧП. И тем самым совершил действия (бездействие), направленные против интересов Советского Союза.
Чтобы быть более или менее точным, коснусь поподробнее некоторых деталей. Для начала – вопроса о танках. Вот что по этому поводу говорит один из участников событий, а значит, важный свидетель, Валентин Вареников:
«В Москве действительно было объявлено ЧП. Но войск не стягивали. К Белому дому прислали танковую роту и батальон – охранять его. Так же как Кремль охраняли, как охраняли мосты, банки, водохранилище, почту, телеграф. С тех пор как я стал депутатом Госдумы, мне каждый раз в августе задают один и тот же вопрос – про войска. Я каждый раз рассказываю, как было, и каждый раз на телеэкране вижу одно и то же: кадры, которые сделали Сванидзе и Киселев в первый день. Танки идут подавлять народ. Да ничего подобного! Все эти танки шли каждый на свой пункт, который должны были охранять».
А вот что говорит Бакланов по поводу отъезда Горбачева в Форос: «Когда он 4 августа отправился на отдых, мы ему подмигнули. Но потом он и Борис Ельцин втайне подготовили новый союзный договор…»
Тот же Бакланов так описывает свой приезд в Форос накануне ГКЧП:
«Мы полетели туда вчетвером. Горбачев заставил нас ждать полчаса. Он делал вид, что хромает. Он спросил, кто нас послал. Я сообщил, что договор встретил сопротивление в Верховном Совете. Мы беседовали два часа. Наше предложение о том, чтобы поехать в Москву для того, чтобы прояснить ситуацию, он отклонил, сославшись на здоровье. Но затем он сказал: я поеду в Москву для того, чтобы подписать договор даже в том случае, если врачи отрежут мне ногу. Но мы хотели созвать Верховный Совет. И тогда Горбачев говорит: идите к черту, делайте, что хотите, но имейте в виду – все должно быть согласовано. Его супруге Раисе, стоявшей у двери, мы сказали, что приехали как друзья».
Вот что по этому поводу говорит генерал Варенников:
«Поэтому, когда Горбачев уехал в отпуск, все и засуетились. А 17 августа несколько глав министерств были приглашены на объект КГБ, это на окраине Москвы. Мне позвонил Язов и говорит: просят, чтобы вы тоже подъехали.
Решили попробовать убедить Горбачева дать согласие на объявление ЧП в тех районах страны и в тех отраслях народного хозяйства, которые нуждаются в этом. И убедить его сохранить СССР и не подписывать государственный договор 20 августа в Ново-Огарево. Решили, что поедут к нему четверо, в том числе и я.
Он меня не прерывал и, когда я закончил, сказал: ладно, черт с вами, как хотите, так и делайте. Пожал всем руки. И все разъехались: я – в Киев (все боялись, что Рух воспользуется ситуацией и устроит на Украине провокацию), а остальные – в Москву. А 19-го я увидел по ТВ это приснопамятное, так сказать, событие – пресс-конференцию людей с дрожащими руками. Это было позорное зрелище…»
Несомненно, что развал СССР или даже его федерализация (Союз Суверенных Государств) были выгодны другим странам. Каким именно? Многим странам. США, Европейскому союзу, может быть, даже странам Восточной Европы. То есть не будет преувеличением утверждать, что Горбачев, сваливая задачу введения чрезвычайного положения на других лиц и отсиживаясь в Форосе, совершал тем самым действия, наносящие ущерб его собственной стране и выгодные другим странам. Была одна мощная страна с централизованным руководством. А то вдруг вместо нее возникало несколько стран, у которых были подчас разные интересы и возможности.
То есть 18 августа с членами ГКЧП, по сути, было согласовано следующее: Михаил Сергеевич сидит себе в Форосе, якобы заболевший. Тем временем эти самые члены ГКЧП наводят в стране порядок. Верховный Совет СССР собирается и одобряет чрезвычайное положение, придавая ГКЧП вполне законный характер. И когда все чрезвычайные и необходимые меры будут приняты, Горбачев «вдруг» выздоровеет и продолжит руководить страной дальше как ни в чем не бывало. А если бы Горбачев отказался от такой роли? Тогда отстранение от власти. Так что особого выбора, судя по всему, у Горбачева 18 августа и не было.
Когда говорят о поражении ГКЧП, то обычно ссылаются на то, что члены ГКЧП вели себя нерешительно. А Ельцин, наоборот, открыто разоблачил заговор. Никто при этом якобы не решился штурмовать Белый дом. В конце концов объявился живой и здоровый Горбачев. И вся затея с ГКЧП рухнула, его члены оказались в тюрьме.
Действительно, 21 августа члены ГКЧП дали задний ход, отступили. Почему? Возникла угроза большой крови, как говорил Крючков, а члены ГКЧП до этого решили, что если будет подобная угроза, то они остановятся на любой стадии.
Но так ли все было на самом деле? Действительно ли именно действия «демократической общественности» сорвали планы ГКЧПистов? Действительно ли все дело решила «пламенная» речь Ельцина, произнесенная с танка?
Похоже, что на самом деле все было несколько иначе. Никакая «демократическая общественность» и никакие речи Ельцина ничего не могли изменить. Судьба ГКЧП решалась совсем в другом месте и совсем другими людьми.
Сами члены ГКЧП в один голос утверждают (и нет оснований им не верить), что введение чрезвычайного положения было в полной мере согласовано с Горбачевым. Однако он не хотел пачкать руки, потому и придумал эту историю с болезнью в Форосе. Никто его там и не собирался блокировать.
На самом деле проблемы для членов ГКЧП начались совсем в другом месте. Проблемы создал не кто иной, как А. И. Лукьянов, председатель Верховного Совета СССР. Если припомнить историю, то для утверждения решений ГКЧП должен был собраться Верховный Совет.
Сколько нужно времени для того, чтобы собрать такой орган? Если не очень спешить, то 24 часов вполне хватит. Но если поторопиться, то можно обеспечить кворум и собрать больше половины депутатов и за более короткое время. Такая процедура является достаточно обычной для высших органов государственной власти страны.
Однако Лукьянов вдруг заявил, что созыв Верховного Совета откладывается. Было такое? Именно так все и было. Якобы было проблематично собрать всех депутатов так быстро. И вот это оказалось ключевым фактором, который разрушил все планы по введению чрезвычайного положения.
Почему-то обычно считается, что, если бы собрался Верховный Совет, он бы рассматривал в своей повестке дня один или два вопроса. Первый – поддержка ГКЧП. И второй, который был возможным, но не обязательным, – о подтверждении полномочий главы ГКЧП Геннадия Янаева. Если бы Верховный Совет собрался сразу, то скорее всего, будучи включенными в повестку дня, оба эти вопроса были бы решены однозначно положительно. Депутаты поддержали бы и ГКЧП, и подтвердили бы полномочия Янаева, в этом нет сомнений.
А вот отсрочка проведения заседания Верховного Совета могла повлечь очень серьезные последствия. Ведь в это время в Москве, да и в целом в стране происходили бы самые разные события. Сказались бы последствия ввода войск в Москву. Стала бы очевидной нерешительность членов ГКЧП. Усилилось бы сопротивление «пятой колонны». Все это означало, что Верховный Совет, собравшись с задержкой, мог поддержать ГКЧП, но одновременно с этим с большой долей вероятности раскритиковал бы действия его членов. В таком случае возник бы вопрос о новом руководителе ГКЧП. Смотрим в текст действовавшей тогда Конституции. Надо полагать, что в такой ситуации Геннадия Янаева должен был заменить не кто иной, как сам Анатолий Лукьянов. Ведь в соответствии с действовавшей тогда Конституцией обязанности президента исполнял вице-президент, а после него председатель Верховного Совета. То есть Лукьянов, откладывая созыв Верховного Совета, тем самым почти автоматически назначал сам себя новым руководителем страны.
Это мы с вами, простые обыватели, далеки от таких придворных интриг. А вот сами члены королевского двора очень даже понимают такие тонкости. Как только стало ясно, что Верховный Совет соберется не скоро, члены ГКЧП сразу умерили свою активность и стали действовать предельно осторожно. И понятно почему: без Верховного Совета приходилось бы брать всю ответственность лично на себя. Именно эта позиция членов ГКЧП и истолковывается историками как нерешительность.
А что же Горбачев? Сначала он спокойно сидел в своем Форосе. Но как только услышал о том, что Верховный Совет соберется не скоро, вот тут он, надо полагать, и испугался по-настоящему. Михаил Сергеевич должен был очень хорошо понимать все эти тонкости с повесткой дня и голосованием по разным вопросам. Вряд ли ему понадобилось много времени, чтобы догадаться, что во главе страны может встать Лукьянов. Которому в таком случае никакой Горбачев, скорее всего, уже точно нужен не будет.
А вдруг Лукьянов как-нибудь прихлопнет его уже сейчас? И Михаил Сергеевич стал тайно готовить срыв ГКЧП. Конечно, можно было просто уведомить ГКЧПистов, что всему делу отбой. Или попытаться вылезти из подполья и самому возглавить ГКЧП. Но кто знает, может уже Лукьянов дал команду на устранение? Только дернешься – и конец?
Похоже, Горбачев сначала решил подстраховаться, чтобы иметь возможность шантажировать своих товарищей признанием на пленке. Он на самом деле тайно стал записывать свое выступление на видеокамеру. И натурально волновался – речь шла о его собственной шкуре. А в это время проходила хорошо известная пресс-конференция его соратников по партии. Можно было дать им отбой или заявить, что он жив-здоров и поддерживает ГКЧП. Но Горбачев, как мы видим, решил иначе. Решил спасти свою шкуру и заодно разрушить государство. И к тому же нейтрализовать не в меру патриотичных членов руководства страны.
Только на следующий день, когда пленки были готовы и спрятаны, Горбачев объявил, что дает задний ход. Пытаться убрать его было уже поздно. Да никто и не планировать так поступать. Тем более, что пленки действительно могли потом всплыть. Впрочем, такая ли уж это гарантия – признание и разоблачение «заговорщиков»? Ельцин не раз плевал на общественное мнение, и, как правило, вполне успешно.
Интересно также отметить, что в Форос за спрятанной пленкой летал по поручению Михаила Сергеевича сотрудник КГБ. Если именно это ведомство держало Горбачева в плену, то крайне странным выглядит поручение Горбачева именно к нему привезти разоблачительный материал.
Может, автор тут все насочинял? Настаивать не стану. Речь идет о том, что думал или планировал тот или иной персонаж в описываемой нами ситуации. Конечно же, невозможно залезть в голову к человеку и достоверно узнать, что именно там происходит. А тем более происходило. Но мы с вами можем все-таки судить по некоторым косвенным признакам. И использовать самую обычную логику. Ведь нам известен целый ряд совершенно достоверных фактов. Заседание Верховного Совета действительно было перенесено. При этом ясно, что предлог для переноса был надуманный, подобные органы вполне можно собрать за сутки или даже быстрее. Точно так же ясно, что перенос заседания Верховного Совета оказал на членов ГКЧП вполне определенное влияние: они почувствовали неуверенность в своих действиях, которые не подтвердил высший орган государственной власти.
Ясно также, что, если бы заседание Верховного Совета было проведено, на нем, скорее всего, был бы поднят и вопрос об ошибках, допущенных членами ГКЧП. И это вполне вероятно повлекло бы соответствующие оргвыводы. Которые предопределялись текстом действовавшей тогда Конституции.
А в качестве заключительного штриха к картине произошедшего вполне уместно вспомнить слова И С. Силаева на заседании Верховного Совета РСФСР, когда он публично рассказывал о встрече Горбачева и Лукьянова и о том, как последний на коленях умолял Михаила Сергеевича простить его. Силаев видел эту сцену, он ее даже с восторгом описал. Но тайного ее смысла так и не понял. За что было просить прощения? Ведь Анатолий Лукьянов в состав ГКЧП не вошел. И Верховный Совет так и не созвал. Очень похоже, что Лукьянов умолял простить его за одно только предполагаемое поползновение захватить высшую власть в стране.
Таким образом, очень похоже, что вся эта возня с «осадой» Белого дома действительно выглядела как балаган. Никто тогда это здание штурмовать и не собирался. Более того, судьба ГКЧП решалась вовсе не там. А совместные «танцы» Ельцина – Ростроповича не имели никакого отношения к делу. Была бы команда, обоих арестовали бы. И никаких последствий это наверняка не повлекло бы. Конечно, кроме стонов «пятой колонны».
Итак, мы имеем двух ключевых действующих лиц. Горбачев, который вел дело к развалу страны. И который своими действиями сорвал ГКЧП, предопределяя таким образом крайне тяжелые последствия для государства. Предательство? Действия в интересах других стран? Горбачев по этому поводу сам все прекрасно растолковал. В 2011 году в Турции он ясно заявил, что изначально ставил своей целью уничтожение СССР.
А какова же роль второго действующего лица, Лукьянова? Видимо, как минимум на нем лежит серьезная историческая вина. Его действия привели в конечном итоге к провалу идеи ввести чрезвычайное положение. Действовал ли Лукьянов исключительно с целью захвата власти? Или его поступки были частью плана навредить своей стране в угоду другим государствам? Тут нам с вами остается только гадать. Но ущерб от его действий оказался по-настоящему катастрофическим.
В заключение вполне уместно вспомнить слова одного из наших свидетелей, генерала Варенникова:
«Мы не думали, что Горбачев предатель и изменник (а именно это я потом понял из материалов нашего дела). Думали, что не по Сеньке шапка, но коль уж мы его выбрали президентом, то надо ему помогать. А он каждый раз, когда возникала сложная ситуация, кого-то подставлял…»
К этим словам Валентина Варенникова трудно что-либо добавить. Сказано очень определенно: «Предатель и изменник».