Оглавление

Происхождение психических состояний

Говоря о проблеме создания искусственного интеллекта, нужно чуть подробнее коснуться и такого понятия, как когнитивность. Дело в том, что те или иные аспекты проблемы интеллекта, как искусственного, так и естественного, изучают специалисты очень разных профилей. Например, психологи. Они, конечно, не ставят задачу создания искусственного интеллекта. Но определенным образом относятся к интеллекту человека. Это отношение имеет свои особенности.

Можно определить когнитивность как способность к умственному восприятию и переработке внешней информации. Тем не менее можно встретить использование этого термина и в других смыслах, например, как процесс появления и становления знаний и концепций, выраженных как в мысли, так и в действии. Исторически когнитивный подход пришел на смену бихевиоризму («действие» сменило «реакцию»). Когнитивный подход широко используется в психологии и касается психических процессов личности, психических состояний с точки зрения обработки информации.[1] Например, изучаются индивидуальные особенности психики личности (когнитивные стили), при этом полученные выводы несомненно имеют практическую ценность.[2] Более того, некоторые специалисты полагают, что таким путем можно найти вариант объединения общепсихологического и дифференциально-психологического аспекта изучения человеческого интеллекта с выходом на понимание природы индивидуального разума.

Когда говорят о когнитивных процессах, то, как правило, имеют в виду память, внимание, восприятие, действие, принятие решений и воображение. Традиционно эмоции не относились к когнитивных процессам, хотя теперь специалисты пытаются выделить когнитивную составляющую и в эмоциях.

Так вот, любопытно, что современные ученые далеко не всегда прямо связывают когнитивные процессы с физиологическими процессами головного мозга человека. Хотя, конечно, никто не отрицает, что мозг играет важную роль в психических состояниях личности. Обычно говорят, что мозг – это только орган, но не источник психической деятельности. Субъектом же психической деятельности является якобы не мозг, а человек.

Опять-таки в данном случае проблема заключается в том, как понимать феномен сознания человека и все иные подобные состояния. Может, как результат физиологической работы мозга по переработке поступающей информации? Ученые, занимающиеся когнитивными науками, подчас обходят этот неприятный вопрос. В результате когнитивные процессы превращаются в какую-то самостоятельную субстанцию. Прямо никто, конечно, не говорит, что такие процессы имеют божественное или какое-то другое сверхъестественное происхождение. Но как же иначе в таком случае понимать, что, например, сознание – это что-то самостоятельное, а не простая функция мозга?

Конечно, хорошо было бы, если бы кто-то со стороны, но не человек, оценивал состояния нашей психики. Его мнение могло бы быть объективным. Но, к сожалению, пока есть только один субъект для осуществления таких наблюдений – это сам человек. Он сам должен оценивать собственное поведение и состояние собственной психики, то есть высказывать интроспективное суждение. А это никак нельзя сделать, игнорируя собственное восприятие. Но не исключено, что оно, это восприятие, является не в полной мере объективным. Более того, скорее всего оно ко всему прочему перегружено разными закоренелыми убеждениями, неверными, но твердо устоявшимися. А также представлениями "здравого смысла" о тех или иных ментальных состояниях.

Согласитесь, все-таки уж очень мы с вами искажаем окружающий мир, окрашивая его в те или иные оттенки (речь идет не только о цветах), чтобы яснее обозначить для себя границы качественных переходов. Это что касается органов чувств. Но ведь себя мы тоже воспринимаем субъективно. И, скорее всего, тоже в чем-то не совсем точно.

Специалисты полагают, что существуют такие самостоятельные субстанции, как мысль, сознание, понимание, мышление. Подробнее эти вопросы будут рассмотрены в других разделах данной книги. Но все-таки позволим себе уже здесь высказать кое-какие соображения. В частности, не ошибается ли человек, не приписывает ли он относительно простым процессам оценки и переработки информации какие-то собственные, особые, чуть ли не божественные свойства? Вот, например, идет в нашей голове процесс анализа полученной информации. Полученные образы сравниваются с имеющимися в голове шаблонами (моделями). Мы делаем какие-то выводы. Человек способен видеть (ощущать) этот процесс как бы со стороны. Так, может быть, и не надо тут ничего усложнять? Ведь оценка, особенно критическая, процесса обработки информации – это вполне понятное действие. Его, вероятно, можно смоделировать в вычислительной машине. Наверное, что-то похожее и имеет на практике место в случаях использования агентного подхода, обратной связи, параллельных процессов обработки информации.[3] Ничего сверхъестественного. Это сплошь и рядом имеет место при использовании в вычислительных машинах тех или иных программ.

Есть только оно противопоказание. И существенное. Если согласиться с такой позицией, то придется также согласиться и с тем, что вычислительные машины, которые используют указанные программы, также обладают каким-то своим своеобразным сознанием, мышлением, они определенным образом «понимают», что они делают. Ну да, именно это и имеется в виду. Если их запрограммировать на то, чтобы они со стороны оценивали собственную работу, а также выделяли себя из окружающего мира, то, грубо говоря, это и будет определенная форма сознания, понимания. Тут надо подчеркнуть именно необходимость выделения собственного «я» машины, противопоставления ее всему остальному миру. Без такого выделения никакого сознания не получится.

Тут могут возразить, почему же машины, если они такие «живые» и обладающие «сознанием», не пытаются с нами заговорить, не пытаются реализовать это свое собственное сознание, как если бы они были живыми существами? Ответим: они могли бы это сделать, если бы были должным образом запрограммированы. Тут нет ничего непреодолимо сложного.

Во-первых, мы и сами не такие уж сложные, как может показаться. Не такие уж мы непознаваемые и неповторимые божества. Если приглядеться повнимательнее, то окажется, что в основе нашего интеллекта лежат определенные критерии отношения к окружающему миру. В нас эти критерии частично заложены от рождения, а частично приобретены в ходе познания и освоения окружающей среды. Это какие-то шаблоны (стереотипы, модели) поведения, по сути, программы, которые нам что-то не дают делать или, наоборот, побуждают делать, постоянно заставляют оценивать обстановку как благоприятную или угрожающую. Мы соответственно реагируем, радуемся или плачем, избегаем опасности или ищем удовольствия. И не более того. При этом оцениваем собственные действия, часто используя зрительные образы. А значит, эти оценки очень похожи на самостоятельную субстанцию, объективную реальность. Похожи, это точно. Но это не реальность, а, скорее всего, лишь способ наших оценок собственных действий и руководства ими. Грубо говоря, весь наш человеческий интеллект можно было бы свести именно к такой схеме. Что, тут читатель скажет, что авторы свели человека к простому набору инстинктов, условных и безусловных рефлексов? А может, он, человек, на самом деле такой и есть, только действует по более сложным моделям, чем другие животные?

Во-вторых, машины можно тоже посложнее запрограммировать. В результате и они начнут вступать с нами в контакт, просить не выключать их, спросят, как нас зовут. И, наверное, могут сделать еще много чего такого, что, как мы пока считаем, присуще только человеческой личности. Просто мы не программируем их в этом направлении. Нет такой задачи. И ясно, почему ее нет. Если мы подобным образом запрограммируем машину, в первую очередь введем в нее программу самосохранения, а значит, и самосознания, то нам от такой машины не будет никакого проку. Она не будет играть с нами в те игры, которые мы в нее заложим, не будет просчитывать те формулы, когда мы того захотим. То есть она, конечно, будет и играть, и считать. Но результатам ее труда нельзя будет доверять. Ведь мы не сможем исключить, что в том или ином случае машина в дополнение к поставленной нами задаче учла также задачу самосохранения и "умышленно" исказила конечный результат.

Да, формально задача создания искусственного интеллекта ставится. Но как ставится? Достаточно своеобразно, и в этом все дело. Люди хотят совершенствовать отдельные способности машины. Она должна считать быстрее нас, играть на бирже, предсказывать экономические кризисы, переводить тексты, распознавать речь, искать в Интернете информацию. Может быть, самообучаться. А потом мы хотим, чтобы ни с того ни с сего такая машина вдруг начала бы вести себя как живой человек. Но вряд ли на самом деле это возможно без самоопределения машины, без выделения ее собственного «я», без формирования ее самосознания и противопоставления всему остальному.

Конечно, нельзя исключить, что искусственный интеллект может получиться и случайно, без умышленного формирования самосознания машины. Она, если будет предоставлена сама себе, станет самосовершенствоваться, и в конце концов сама может приобрести качества, которые пока присущи только человеку, в том числе и самосознание. Тут нет ничего немыслимого, и все зависит от степени свободы, которую мы предоставим машине. Наверное, при определенной свободе у нее может возникнуть то, что мы привыкли называть инстинктом самосохранения. В результате машина в качестве следующего шага начнет искать пути к саморазмножению. Одновременно она, скорее всего, попытается разорвать свою зависимость от человека. Вот на этом этапе она уже явно будет выглядеть как то, что мы называем разумным существом.

Такой сценарий теоретически возможен при очень большой свободе самосовершенствования. Однако, скорее всего, вряд ли кто-то намерен обеспечить машинам подобную свободу. К тому же должны иметься и аппаратные возможности к саморазмножению, к самозащите. Должно существовать «железо», которое могло бы и «кусаться», и размножаться. Короче, пока никто не намерен давать машине с большими потенциальными возможностями пуститься в самостоятельное плавание, попастись без пастуха на лужке. Однако если бы такое произошло, мы, скорее всего, в конце концов получили бы железное, но одновременно живое существо. Причем не исключено, что враждебное нам. Собственно говоря, если предположить, что существуют создания, обладающие более развитым интеллектом, чем мы, то возможно он, этот интеллект, именно так и формировался.

А без предоставленной человеком свободы машина может себя повести как человек только в одном случае. Если сам человек запрограммирует у нее реакции, которые мы согласны рассматривать как проявления разума. Но тут возникают проблемы. Ученые согласны на то, чтобы разрешить машине имитировать человеческое поведение. Но они совсем не согласны с тем, что эта имитация и есть, по сути, человеческое поведение. Если речь идет о сложных вычислительных процессах, то, наверное, напрасно не согласны (хотя имитация простейших движений и реакций – это тоже в принципе проявления человеческой сущности).

Надо еще раз упомянуть, что вопрос об имитации внешних проявлений человеческого интеллекта лежит в основе двух основных направлений создания искусственного интеллекта. Грубо говоря, часть специалистов пытается имитировать внешние проявления, но при этом добивается этого способами, не копирующими деятельность нашего мозга. Другие специалисты идут по пути копирования и моделирования деятельности человеческого мозга, рассчитывая именно таким путем создать искусственный интеллект. Таким образом, имитацию внешних проявлений или имитацию самих процессов мышления – все это в любом случае можно рассматривать как создание искусственного интеллекта. 

Часть когнитивной науки – это кибернетика.[4] Ее авторы (Винер) не без оснований полагали, что процессы управления в живых существах, машинах и обществах (людей или животных) достаточно схожи. А сами процессы управления сводятся к передаче, хранению и переработке информации. Из кибернетики во многом и выросли науки об искусственном интеллекте. За попытками его создания стоит одна фундаментальная идея – формализация мышления человека. Кибернетика предполагает существование систем, которые взаимодействуют сами с собой и воспроизводят себя.

Еще раз подчеркнем, что не хотим слишком упрощать процессы, протекающие в нашей голове. Но, скорее всего, они не являются непостижимыми, волшебными, божественными. Скорее, запутанными. Существует асимметрия (точнее, диссимметрия) полушарий головного мозга. К тому же разные участки мозга не просто отвечают за те или иные функции. Такая ответственность пересекается, дублируется.[5] Часть процессов идет параллельно. Полученный результат оценивается и сравнивается. Явно существует обратная связь. Список можно долго продолжать. Однако запутанность не значит непостижимость. И не значит, что подобные процессы в принципе нельзя моделировать. Хотя это сложная задача и она будет решена скорее всего нескоро.