На мгновение сыщик задумался, даже быть может немного смутился. Но не надолго. На заднем сиденье лежал ворох дубленок и шуб. А на дворе был конец лета. Явно что-то не то! Либо краденые, либо результат спекуляций. Знаем мы этих атташе! Опер еще раз окинул взглядом мою фигуру. Драные кроссовки без шнурков, замызганные и с дырками на коленях джинсы, потертая и замасленная майка. «Нет, люди, у которых столько дубленок, так не одеваются!» – явно подумал человек в фуражке. И меня торжественно повели назад, на этот раз уже к настоящему следователю.

   Следователь оказался мальчишкой примерно моего же возраста. «Надо же, какой молодой, а уже атташе», – совершенно отчетливо пробормотал он. И стал, как ему казалось, умно и осторожно выводить меня на чистую воду. С одной стороны, говорил достаточно предупредительно и вежливо. Но, с другой стороны, в каждом его слове и жесте сквозило, что он поймал крупную уголовную птицу.

   Я же про себя думал, что счастливая развязка уже недалеко и никто у меня теперь не посмеет отнять мой техпаспорт. В какой-то мере я, наверное, даже упивался ситуацией, предвкушая, как все должно было разрешиться. Сейчас, когда я стал постарше, я бы так не стал себя вести. Теперь-то я – скромный. А тогда мне было совсем мало лет и я еще не нахвалился в достаточной мере.

   Наконец он спросил:

   – Что у вас в машине?

   – Дубленки, шубы.

   – А поподробнее?

   – Не знаю поподробнее, взял, да и положил ворохом на сиденье.

   А что я еще мог ответить? Я действительно не знал. Я тормозными колодками занимался и совсем не был склонен вникать в суть этой затеи жены с перевозкой одежды. Действительно, что мне дали, то я взял и положил на сиденье. Зачем мне было разглядывать и рассматривать детали? Ясно, что это была зимняя одежда. Была там моя дубленка, парочка супругиных, еще какие-то шубы.

   «Ага! – явно подумал «следак». – Не знает! Значит, что-то тут не так. Как можно не знать, сколько у тебя дубленок?!»

   Можно было, конечно, подсказать ему, чтобы он позвонил тестю и все выяснил. Но тут тоже надо было соблюдать осторожность. Если бы я сам в такой шаткой ситуации начал настаивать на подобном варианте, то не исключено, что сомнения рассеять не удалось бы. Меня бы отпустили, а предмет предполагаемых спекуляций задержали бы для разбирательства, как улики. Мне это было надо? И я молчал. Пусть лучше сам своим умом дойдет. Разница будет в одну минуту.

   Хоть и не через минуту, но следователь действительно дошел до всего своим умом и наконец спросил:

   – А откуда это у вас шубы и дубленки?

   – У тестя взял, – наигранно простодушно ответил я.

   – Наверное, теперь не найти этого тестя? Может быть, ему и позвонить можно? – спросил юный следопыт. Вот именно такими словами и спросил. Я ничего не привираю и не утрирую.

   – Можно, – еще более простодушно ответил я. И назвал номер телефона.

   Дальше последовало следующее. Парень быстро набрал этот номер. Трубку взяла моя теща.

   – Вас беспокоят из милиции (тут следователь назвал номер отделения и свою фамилию). У вас есть зять? Трофимов Владимир Николаевич?

   Теща это подтвердила, добавив, что я недавно ушел из дома.

   – А какие с ним были вещи?

   Надо же было задать такой идиотский вопрос! Я этого совершенно не ожидал. Ведь ясно, что моя жена уже несколько часов меня разыскивает. Ну что в такой ситуации может подумать теща? Ясно что: «Володю убили (или разбился на машине). А теперь милиция исследует его кровавый труп и пытается по вещам и документам установить его личность». И теща тут же умрет от сердечного приступа.

   Но надо отдать должное теще, она не дрогнула. И минут пять подробно описывала все вещи, включая заплатки и цвет пуговиц. Наконец, трубку взял сам тесть, который был по званию полковник милиции. Беседа на этот раз была совсем непродолжительной. Я увидел, как поползла по столу следовательская рука. Так тянут к себе руки, когда готовятся встать по стойке смирно. Никаких «смирно», конечно, не последовало. Но по физиономии своего визави я понял, что мои приключения идут к благополучному окончанию.

   Выходило следующее. Ответственный сотрудник Министерства иностранных дел СССР едет себе домой, никого при этом не трогает. Такой молодой, а уже атташе. Тесть у него – большой милицейский начальник. Этого атташе хватают на улице ни за что ни про что и держат в околотке полночи. При этом подозревают, что он – особо опасный уголовник. Все это явно тянуло по крайней мере на неприятное объяснение с руководством. Получалось, что милиция не может отличить очень приличного человека от матерого преступника.

   Пока шла беседа, я положил ногу на ногу и потихоньку попытался изобразить  из  себя действительно  ответственного сотрудника. Может быть,

даже пресс-атташе или военного атташе. Однако это получалось не очень убедительно, одежка была явно не та, и я оставил подобные попытки.

   Все равно ситуация была довольна смешная. Только что меня выводили на чистую воду, гордясь своей поимкой. А теперь получалось, что я мог на них нажаловаться, и совершено справедливо, надо сказать! Короче, этот следователь резко поменял тон беседы. Он вдруг стал подробно рассказывать про свою работу, про отделение, про разные проблемы. А потом взял да и просто предложил мне дружить. Я не стал резко отказываться, но все-таки замялся в достаточной степени для того, чтобы вопрос о дружбе был исчерпан.

   Не успел я отъехать от отделения, как столкнулся с «жигулями», в которых сидела моя жена. Конечно, она быстро меня спохватилась. Было совершенно непонятно, куда я делся. В конце концов у них победила версия, что я кого-то подсадил, чтобы подвезти. Пассажир увидел дубленки и во дворе треснул мне по голове. Жена позвонила приятельнице, та подъехала, и они вдвоем все это время объезжали ближайшие дворы в поисках моего бездыханного трупа.

   Надо отметить, что родственники восприняли это происшествие с достаточной степенью юмора и не очень меня ругали. Хотя долго мне его припоминали. Действительно, так сошлись обстоятельства, что я по-другому вряд ли мог поступить. Однако и тогда я еще не понял, что судьба в очередной раз подсказывает мне мое будущее. Но в тот раз я не понял этого намека. А жаль. В последующем в моей жизни обстоятельства еще не раз вопреки всякой логике и теории вероятностей сходились самым невероятным образом. А пару раз так сошлись, что дальше ехать было совсем некуда. Впрочем, может быть, не надо все сваливать на судьбу? Может быть, в чем-то мы сами ведем себя немного аномально? Немного? Но на самом деле, похоже, вполне достаточно, чтобы вляпаться по самое не балуй.

   Вернемся, однако, к нашей поездке на все ту же Ахтубу, а то я совсем отвлекся на посторонние темы. Ребята смотрели на меня. А я предложил не тратить время и еще проехать какое-то расстояние. Вдруг само починится? В общем, это предложение я выдвинул с умыслом. Все было похоже на плохую подачу топлива. Но если это засор, то ситуация скорее всего усугубится. И будет понятно, в чем дело.

   Мы поехали. Однако машина Лешки продолжала дергаться, когда скорость чуть переваливала за восемьдесят километров в час. Но медленнее ехала вполне удовлетворительно. В чем же дело? Я полагал, что что-то попало в жиклер карбюратора. Там была такая довольно маленькая дырка, любая грязь в бензине норовила там притормозить. Наконец мы остановились. Я быстренько проверил жиклеры. Ничего, никакой грязи! Может, вода в поплавковой камере карбюратора? Нет, и там все оказалось в порядке. Ну, тогда, наверное, плохо качает бензонасос? Обороты со скоростью растут, а он не успевает, подает недостаточно бензина? Разобрали и собрали бензонасос. И тут вроде все было в порядке. Может, электричество? Например, при быстрой езде крышка трамблера, если в ней есть какой-то дефект, деформируется. И в результате – проблемы с искрой. Заменили крышку, по счастью, одна имелась в запасе. Все равно машина продолжала дергаться.

   Количество остановок уже превысило все разумные пределы. Но не возвращаться же назад с полдороги! Тем более, что чуть медленнее восьмидесяти километров в час, но машина все-таки ехала. Лишний бензин не ела. Что же за черт? Мы стали даже грешить на бензофильтр, который находится в баке. А вдруг он засорился? На маленькой скорости еще пропускает бензин. А потом уже все, топлива не хватает. Но проверить эту деталь в походных условиях было довольно сложно. В общем, мы отступили, и никакой мой автослесарный талант тут так и не помог. Мы поехали дальше так, как могли. То есть как черепахи.

   Я не зря описал все эти технические мытарства. «Жигули» были особой машиной. С одной стороны, ее сконструировали в Италии, на заводах ФИАТ. Вроде бы такие машины не должны ломаться каждые сто метров. Но, с другой стороны, производили эти автомобили уже не в Италии. А в СССР. Это значило многое. Все запчасти изготавливались тоже в Советском Союзе. И вот, например, приходит деталь на сборочный завод. Но она немного отходит по размерам от изначальных стандартов. По уму ее надо отправить производителю назад как брак, вот и все. Но тогда встанет весь конвейер. И такую деталь ставили на машину, если та хоть как-то, но могла с ней ехать. Конечно, владелец машины потом мучился с этим дефектом в полной мере.

   В нашем же случае, как потом выяснилось, был вообще особый брак, нестандартный. Как правило, автолюбители уже знали, какие именно детали – недоброкачественные. И если что, проверяли именно их. Что сделал и я в том случае. Но кто же знал, что тут был особый дефект! Шток, который приводил мембрану бензонасоса в действие, оказался короче, чем требовалось. Поначалу машина ездила как надо. Потом этот шток немножко поизносился, стал еще на пару миллиметров короче. И все! Машина стала ездить не быстрее 80 километров в час. Черт бы побрал этих бракоделов. Ну как можно было на таких машинах ездить в путешествия, подобные нашему? Такой дефект было почти немыслимо обнаружить в пути.

   Ехали мы целый день. Впрочем, на такой скорости, с частыми остановками и с постоянными сменами за рулем это было совсем несложно. Наоборот, немного тяготило, что наши машины ползли со скоростью улитки. Я обычно катался на своем автомобиле немного иначе.

   Наконец въехали в Волгоград. Я там был впервые. Говорят об этом городе много, особенно упоминая события Великой Отечественной войны. Поэтому у меня заранее сложился образ очень большого города. Уж даже не знаю, почему именно. На самом деле Волгоград оказался вовсе не большим. Вытянут вдоль Волги, это да. Есть какие-то дороги, но машин довольно немного. Мы проскочили город довольно быстро, хотя и не торопились. Может быть, надо было там остановиться, что-то посмотреть? Может быть. Я, правда, знал лишь об одной достопримечательности – Мамаевом кургане. Но это все-таки не столько туристическая, сколько политическая достопримечательность. К тому же нам надо было еще доехать до места и разместиться. До темноты. Так что туризм пришлось отложить до лучших времен.

   За Волгоград надо было заехать дальше еще почти на двести километров. Дорога была довольно скучная, вдоль Волги. Это были поселки, городки, которые сменяли пейзажи почти нетронутой природы. Или тронутой – в виде каких-то сельскохозяйственных посадок. В какой-то момент вдоль дороги потянулись бахчи. Арбузы – до горизонта! «Значит, мы въехали в иную климатическую зону», – отметил я про себя. Арбузы радовали глаз. Но никто их не продавал вдоль дороги. Почему-то такая торговля тут не практиковалась. Еще не созрели? Или местные не покупали арбузы в такой форме? Действительно, что тут напрягаться? У всех есть какие-то местные знакомые. Подъехал и набрал сколько надо. Мы еще в этот момент не знали, что нам самим вскоре придется столкнуться с этой арбузной проблемой, причем во вполне нешуточной форме.

   Слева от нашей дороги вдали время от времени блестела водная гладь Волги. На самом деле это была не сама Волга, только ее часть – тот самый рукав, который называется Ахтубой. И когда же мы наконец доберемся до цели нашего путешествия? Раньше тут уже успел побывать Володька Власов. Именно он теперь и принимал окончательное решение. Однако он все не давал и не давал нам команды съехать к воде.

   Наконец какое-то место ему понравилось. Было оно ничем не примечательное. Какой-то почти поселок. От шоссе налево к нему тянулась обычная грунтовая проселочная дорожка. Что, мы будем раскидывать свои палатки рядом с деревенскими избами?

   Тем не менее мы свернули именно тут. Грунтовая дорога сначала шла перпендикулярно к шоссе. Затем она раздвоилась. Направо побежала дорога непосредственно к деревенским домам. А налево дорога изгибалась и шла уже параллельно реке. Именно туда мы и свернули. Прямо как в сказке: направо пойдешь – в деревню попадешь. Налево пойдешь: на рыбалку и охоту попадешь.

   Я тем временем отметил про себя, что Власов явно видел эту дорогу в первый раз в своей жизни. Он напряженно вглядывался вперед и не отвечал ни на какие мои вопросы. Верный признак того, что сказать было совсем нечего. Значит, в этом месте он и сам в первый раз. Однако через некоторое время пыльная и неровная дорожка вдруг довольно резко свернула направо, к воде. И метров через двести оборвалась прямо у берега. Что за чудо? Если есть дорога, значит, по ней кто-то достаточно часто ездит. Но куда же он ездит, прямо в воду? Никакого моста видно не было.

   Когда мы подъехали поближе, загадка разгадалась сама собой. У берега стоял паром. Это было плавучее средство размером метров десять на десять. Этакий ржавый и помятый железный короб, покрытый сверху досками. Перемещался он с помощью веревки, которая была перекинута на другой берег. Свалиться с него в воду было, что называется, нечего делать.

   Действительно, другой берег был совсем рядом, метрах в ста, не более. Но куда же делась вся ширь могучей русской реки? И что это за берег такой так близко от нас? Похоже, все это были еще более мелкие рукава Волги. Скорее всего, без каких-либо названий. И они образовывали целую сеть островов, которые и были нашей целью.

   Паром стоял совершенно без присмотра. Мы остановились чуть поодаль, заглушили моторы и вышли посоветоваться. Надо было решать, что делать дальше. Судя по всему, остров, который мы видели с той стороны рукава, был просто огромный. Ни влево, ни вправо не было видно его конца. Да и сама паромная переправа говорила о многом. Значит, для местных жителей был какой-то интерес туда ездить, причем достаточно часто, и, судя по состоянию дороги, даже на грузовых автомобилях.

   Мы коротко обсудили ситуацию и пришли к выводу, что такой остров нам подойдет. Даже если там и были какие-то деревенские строения, скорее всего, народу там жило достаточно мало. Значит, остальной остров должен был быть достаточно пустынным. То есть именно то, что нам и было надо.

   Пока мы топтались да обсуждали, что делать дальше, вдруг из ниоткуда появился местный житель. Вида он был достаточно живописного. Худой, даже изможденный, весь какой-то скрюченный. Смотрел он на нас тоже необычно. Как-то ему удавалось заглядывать нам в глаза снизу вверх, как это делают собаки. Хотя мы уж точно не претендовали ни на какой особый королевский статус.

   Одежка на незнакомце тоже была вполне подходящая, цвета землистого, засаленная и явно давно не стиранная. Если вообще когда-либо стиранная. Я думаю, что если регулярно ночевать под кустом, то любая одежда через некоторое время приобретет именно такой и цвет, и вид.

   Обладатель столь примечательной одежды приближался к нам как бы по кривой. То есть было понятно, что он идет к нам. Но он при этом как бы не хотел обозначать, что идет именно к нашей группе. И шел немного в сторону, как бы мимо. Хотя мимо нас можно было идти только в кусты, а там дальше – прямо в воду.

   Мы поздоровались с незнакомцем. Тогда он сменил траекторию своего движения и подошел к нам. А у нас была куча вопросов об острове. Какой он, большой, маленький, много ли там жителей, можно ли туда перебраться? И вскоре мы получили все ответы. Хотя незнакомец был, как я уже отметил, вида скорее бомжиного, тем не менее он достаточно складно излагал свои мысли:

   – Да, это остров. Там никто не живет, только временный сторож, на лето. Картошку стеречь. Туда грузовик ходит. Иногда за сеном, иногда к сторожу. Туристы, как вы, тоже приезжают, но редко. Сейчас никого нет. Места тут хорошие. Это я на пароме перевожу. А сигареты у вас есть?

   Закурив и получив пару сигарет в запас, наш собеседник немного расслабился. Из дальнейшей беседы выяснилось, что именно он заведует паромом. Когда есть колхозные машины, обеспечивает их переправу. А так просто стережет, чтобы никто этот паром, грубо говоря, не спер.

   Собственно говоря, дальнейшая линия наших действий вырисовывалась довольно определенно. Воспользоваться паромом и переехать на остров. Найти там подходящее место и обосноваться.

   – А можно нам переехать на ту сторону на вашем пароме?

   Человек бомжиного вида помолчал. Но было заметно, что он очень даже согласен. Только набивает цену. И не знает, сколько надо попросить, чтобы не продешевить. Наконец он пришел к какому-то выводу:

   – Да, я вас перевезу. Бесплатно.

   Такого оборота мы никак не ожидали. Как это бесплатно? Все-таки речь шла об использовании колхозного парома не по назначению. Может быть, тут что-то не так? Какая-то ловушка? Но никакой ловушки на самом деле не было. Просто мы столкнулись с необычной для нас психологией сельского жителя. Который, в отличие от горожанина, очень даже запросто может помочь бесплатно. Именно так сельчане чаще всего друг другу и помогают. Другое дело, что в нашей ситуации паромщик явно имел дело с особой категорией граждан – с туристами. Причем с такими, которые будут какое-то время жить совсем рядом. К ним можно будет подойти поговорить, попросить сигаретку. Глядишь, и нальют раз-другой. А деньги что? Потратил, и нет их. Тем более, что много за перевоз тоже не попросишь.

   Тут я поймал себя на мысли, что приписывал этому деревенскому простаку слишком сложные рассуждения и расчеты. Скорее всего он действовал и говорил в первую очередь интуитивно. Откуда ему было тут, в такой глуши, научиться сложным межчеловеческим отношениям? Забегая вперед, сообщу, что вот именно тут мы и ошибались. На самом деле перед нами стоял вовсе не деревенский дурак, а очень даже повидавший виды персонаж. Но это выяснилось только потом, через несколько дней.

   Переезд занял не более получаса. Володька Власов сам сел за руль своего автомобиля и довольно легко закатился на паром. Там же поместилась и машина Лешки. Паромщик отвязал свое транспортное средство и начал переправу. Действовал он довольно незатейливо – тянул руками металлический трос, который был закреплен как на нашем, так и на том берегу. Трос был довольно гладкий, но для порядка паромщик надел холщовые перчатки. Через пару минут мы поняли, что скорость нашего переезда напрямую зависит от того, как сильно тянуть за трос. И все вместе, не сговариваясь, вцепились в него. Дело сразу пошло намного лучше. Наш паром сразу побежал повеселее и наконец ткнулся в другой берег.

   Обе машины съехали на землю без проблем. Перед нами расстилался довольно большой луг. На нем находилось несколько стогов сена, а на другой стороне были видны вполне высокие и густые деревья. Со слов паромщика выходило, что частично колхозные машины перевозили сено именно отсюда. А когда созревала картошка, то и ее. По лугу вилась довольно накатанная грунтовая дорога, что меня немного удивило. Как часто можно было ездить сюда за сеном? Ну, раз в две недели, в лучшем случае. А за картошкой и вовсе сезон еще не подошел. А дорога была накатана так, как будто по ней разъезжали чуть ли не каждый божий день.

   Впрочем, я не стал грузить себя этой загадкой. Мы просто покатили по этой дорожке – куда приведет, туда и хорошо. Поначалу она петляла между стогов. Потом стала заметно менее накатанной. В конце концов превратилась в две едва заметные промятины в траве. Все, стоп, дальше дороги не было. Мы уперлись в небольшой лесок на другой стороне луга. Надо было решать, что делать дальше.

   Короткий осмотр показал, что впереди, немного справа, находится картофельное поле, о котором упоминал и паромщик. Судя по всему, прямо по его левому краю можно было осторожно проехать на наших машинах. Явной дороги тут не было. Однако было достаточно места для проезда по относительно узкой полоске заросшей травой земли. Полоска была, судя по всему, относительно ровной. А за полем и перелеском, насколько мы поняли со слов паромщика, уже было недалеко и до большой воды.

   Мы топтались у края поля и обсуждали, что делать дальше. Наши переговоры были прерваны однако появлением еще одного местного персонажа – сторожа картофельного поля. Он действительно должен был находиться где-то здесь. Но его шалаша с нашей позиции видно не было. Однако он сам первый нас увидел и направился прямо в нашу сторону.

   По виду он не сильно отличался от паромщика. Тоже довольно затрепанная одежда. Разве что был он не таким изможденно худым. А может быть, его худоба не была так заметна из-за невысокого роста. К тому же возрастом он явно превосходил паромщика. Я бы дал ему хорошие лет пятьдесят, никак не меньше.

   Обратился он к нам одновременно и просто, и с какой-то непосредственностью. Ей-богу, мне даже на миг почудилось, что это был какой-то ребенок, а не пожилой уже человек. Его разговор по характеру подходил скорее подростку. Впрочем, такой разговор без каких-либо обиняков нас вполне устраивал.

   Мы честно и прямо сказали, что хотим остановиться на берегу и намерены заняться ловом рыбы. Где тут подходящее место и как туда проехать? Сторож повернулся и махнул рукой вдоль своего поля. Получалось, что мы верно присматривались к той самой полоске земли вдоль посадок. По его словам, именно по ней и можно было проехать на другую сторону острова. Именно там можно было найти и подходящее место для нашего лагеря.

   Хотя мы и получили исчерпывающее описание, как проехать дальше, однако не спешили к своим машинам. Володька Власов совершенно правильно завел со сторожем общий разговор о жизни, о работе, о картошке и колхозе. На острове этот самый сторож был, что называется, полноправным представителем своего колхоза. То есть своеобразной властью, если выражаться официальным языком. Видимо, с ним было полезно наладить неформальные отношения. На всякий случай. Дальнейшие события показали, что вообще-то это было совсем излишним. Мы приехали не браконьерничать, а просто отдыхать. Местных властей нам бояться было совсем незачем. А вот навязчивых друзей мы могли обрести очень даже запросто.

   Картофельное поле осталось сзади. Перед нами не было даже намека на какую-либо дорогу. Но оказалось, что земля тут была по всем направлениям довольно ровной. Высокая трава скрадывала поверхность земли. И поначалу нам казалось, что тут можно запросто въехать в какую-нибудь яму. Но ям никаких не было. А если раньше и были, то их, похоже, полностью затянуло илом после весеннего паводка. Ехать можно было в любом направлении.

   Еще метров восемьсот, и мы проехали очередную группу старых деревьев. Видимо, они как-то ухитрялись пережить каждое ежегодное затопление, если уж стояли тут хороших лет пятьдесят. В результате образовалась вереница довольно живописных полян, украшенных этими деревьями с раскидистыми кронами.

   За деревьями мы почти сразу выскочили на берег Волги. Володька притормозил, и нашим глазам открылась величественная картина. Водная гладь простиралась почти до горизонта. Волга медленно, но уверенно катила свои воды к Каспийскому морю. С того места, где мы стояли, открывался почти весь берег нашего острова. Места тут были действительно самые туристские. Берег был частично высоким, а частично низким, в виде широкого песчаного пляжа. То есть на песке можно было загорать и купаться. Левее, вдали виднелся еще один остров, весь заросший лесом и расположенный параллельно нашему. Похоже, он был повыше и его не заливала весенняя вода. Получалось, что сначала широкий песчаный пляж находился на краю относительно узкой протоки, разделявшей наш остров с этим лесистым. А потом, уже ближе к нам, пляж превращался в место, откуда была видна вся необъятная ширь нижнего течения Волги.

   Мы еще раз огляделись. Где же разбить лагерь, может, прямо на пляже? Но где тогда ставить машины? Получалось, что высокая часть берега все-таки удобнее. И вид отсюда открывался знатный. Кроме того, сюда могли легко заехать наши «Жигули». К тому же здесь сразу за спиной начинался довольно густой пролесок. Уютнее места было, наверное, и не придумать.

   У высокой части берега, где мы остановились, обрыв был не таким уж и большим, метра три. А внизу – узкая полоска песчаного пляжа. Довольно быстро мы проложили что-то вроде ступенек вниз. Спуститься к воде оказалось довольно легко. Впрочем, и назад можно было подняться без особых проблем.

   Поставили палатку. В ней собирались спать Лешка и Володька. А мне они выделили машину. Нельзя сказать, чтобы это было уж очень удобно. Конечно, я опустил спинки сидений, затащил внутрь надувной матрас. Чуть-чуть приоткрыл окна. В общем, место для сна для одного человека имелось. Но я понимал, что такая ночевка в чем-то предполагала и охрану машин. Я был чем-то вроде двуногой собаки, которая должна была отпугивать бандитов от автотранспорта. Мне такая роль совсем не нравилась. Но возражать не хотелось. В результате сон внутри машины был психологически слегка некомфортным.

   Разбив лагерь, мы решили не откладывая, отправиться на осмотр ближайших окрестностей нашего острова. Как потом выяснилось, он оказался совсем не маленьким, не менее трех километров в длину. И километр в ширину, никак не меньше. Как мы и предполагали, внутри острова было немало заливных озер. И, конечно же, судя по всему, они кишмя кишели всевозможной волжской рыбой. Над островом вовсю летали чайки. Но ближе к вечеру вдали в воздухе появились и утки. Это нас особо порадовало – значит, может состояться и охота.

   Вечерний костерок трещал и обдавал нас волнами тепла. Вдали терялась в темноте блестящая гладь Волги. За спиной темной стеной стоял невысокий, но исключительно густой, почти непроходимый лес. Все было хорошо. Мы доехали до нашей цели. Пора было ложиться спать. Завтра пойдем навстречу приключениям.

   Ночь прошла без проблем. Утро было ярким и теплым. Ощущение отрыва от цивилизации было полным. Мы планировали поступить так – пожить на острове дней десять, ну не более двух недель. Порыбачить и поохотиться. Для этих целей у нас, как я уже упомянул, была «левая», нигде не зарегистрированная одностволка. Заберут – не жалко. Имелась также резиновая надувная лодка. И сеточка. Эту сетку, как я уже рассказывал, мы с Володькой нашли случайно. На охоте зацепили моторкой. Сетка была знатная – трехстенка. Это значит, что помимо основной сетки, достаточно мелкой, с двух сторон было по дополнительной сетке, уже с довольно крупной ячеей. В результате сетка ловила рыбу любого размера. Попадалась даже большая рыба. Она тыкалась мордой в основную мелкую ячею, потом давала задний ход. Но в результате цеплялась за боковую крупноячеистую сетку и в конце концов запутывалась. Единственный недостаток этой сетки, это то, что из нее было трудно выпутывать добычу. Да и саму ее распутать было довольно трудно.

   Пока мы завтракали, потом собирались, прятали ружьецо, прошло время. Ружье, кстати, мы решили убрать подальше. Вдруг заявится какая-то проверка, милиция? Получится, что мы незаконно храним огнестрельное оружие. К чему проблемы? И мы затащили ружьецо глубоко-глубоко в чащу. Там повесили высоко на одно из деревьев, поближе к стволу. Постороннему найти его можно было только, если очень-очень постараться.

   Спрятав нелегальное оружие и взяв с собой сеточку, мы наконец собрались выйти на наше первое дело. Однако пока суть да дело, время уже пробежало. Было уже ближе к двенадцати, никак не меньше. Первой была задумана рыбалка. Мы решили заняться ею в одном из внутренних прудиков, который проезжали накануне. Он был относительно небольшим, метров восемьдесят шириной и длиной. Но, похоже, довольно глубоким. А не забросить ли тут нашу сеточку? Мы примерились, подумали. И решили, что сетку лучше не оставлять. Вместо этого можно было просто пройтись с ней вдоль берега как с бреднем.

   Кто полезет в воду? Уж так вышло, что мне выпало сидеть на берегу. Очень хорошо, не надо будет мокнуть! Я нашел подходящее деревце, срубил его и изготовил длинный заостренный шест. Привязал к нему сетку и воткнул прямо у берега, в дно. Лешка же взялся залезть в воду и протянуть другой конец сетки. К этому другому концу мы тоже привязали такой же шест, только покороче и не заос