Оглавление

Формы контакта

Человек нередко обращается к Богу (или к иному существу, в зависимости от убеждений соответствующей личности) в форме молитвы или просьбы, изложенной в иной форме. Это может быть пожелание, не адресованное прямо Богу, но предполагающее вмешательство высшей силы. Что-то вроде загаданного желания. Могут, наверное, существовать и иные формы. Однако это всего лишь просьбы и мольбы. А можем мы претендовать на вступление в контакт с нашим предполагаемым создателем на равных, как с подобным себе существом?

Рассматривая этот вопрос, постараемся не поддаваться предубеждениям. Кто знает, может быть, не так мало людей уже вступало в такой контакт. Другое дело, что мы с вами об этом не знаем. Или не поверили тем, кто ссылался на факт такого контакта. Отметим лишь, что верующие нередко ссылаются на факты так называемого видения. Во сне или в полусне, а иногда наяву они видят Бога в какой-то форме, как правило, в виде человека. Который им что-то сообщает, каким-то образом наставляет, что-то объясняет. Материалисты и атеисты подвергают такие факты сомнению, ссылаясь обычно на особенности человеческой психики. Может быть, они и правы, по крайней мере в значительной части подобных случаев.

А может быть, все-таки контакт иногда имеет место в такой форме? Почему бы и нет? Если иная субстанция – носитель интеллекта предполагает, что передача какой-то информации может побудить того или иного человека совершить определенные действия, то почему бы и не прибегнуть к такому способу взаимодействия? То есть если цель оправдывает средства.

Однако мы не можем забывать о том, что наше положение в мироздании, скорее всего, коренным образом отличается от положения предполагаемой интеллектуальной субстанции. Дело в том, что мы с ней находимся априори не на равных. Предположительно, она нас создала, а не мы ее. И создала, надо полагать, в определенных целях. Все, что противоречит этим целям, может оказаться для нее неприемлемым. А равенство, в том числе в общении, предполагает, что человек может претендовать на свободу цели своего существования. То есть нам изначально определили какую-то цель нашего существования. А мы, вступая в контакт на равных, прямо или косвенно, но можем претендовать, что у нас собственная цель нашего существования, а не предопределенная кем бы то ни было (или чем бы то ни было).

Авторы так подробно рассматривают этот вопрос, так как предполагают, что в силу изложенных обстоятельств подобная гипотетическая субстанция может избегать форм контакта, противоречащих сути ее отношения к нам. Поясним это на следующем довольно циничном примере. Мы с вами можем ставить опыты. В том числе и над кроликами. И вот мы начинаем разводить таких подопытных кроликов. Создаем им условия для жизни и размножения. А они смотрят на нас своими красными глазками и явно хотят с нами пообщаться. Отчего же мы со своей стороны не склонны с этими кроликами беседовать? Причин тому несколько. У нас с вами есть определенный круг интересов. Ясно, что кролики не сообщат нам ничего нового ни по поводу цен на кроличье мясо на рынке, ни по поводу взаимоотношений с местной властью или с нашей женой. У них совершенно иные интересы. Более того, можно достаточно уверенно предположить, о чем именно нас попросили бы кролики, если бы они могли разговаривать на нашем языке. Можно не сомневаться, что в первую очередь они попросили бы не использовать их шкурки для изготовления шапок, а их мясо для приготовления рагу. Потом они попросили бы открыть клетки и выпустить их на волю, а также обеспечить едой в изобилии. В конце концов они бы еще попросили, чтобы мы обеспечили им вечную жизнь без смерти и страданий. Скорее всего, именно так и строился бы наш с ними диалог. Может быть, кроли пожелали бы также получить доступ к некоторым нашим достижениям науки и техники. Например, захотели бы иметь ружья и динамит, а также современные средства транспорта и строительства.

Зачем вообще разводить кроликов, если в результате они обратятся с подобными просьбами? Ведь либо придется потесниться на жизненном пространстве и удовлетворить по крайнем мере часть их желаний. Либо совершить неприятный для себя поступок, отказав им в их мольбах и продолжать сдирать с них шкурки и зажаривать их мясо.

Вряд ли по большому счету наше с вами положение относительно иной интеллектуальной субстанции сильно отличается от этих кроликов. Нас тоже создали (если создали) для каких-то целей. При этом особо позаботились, чтобы мы были смертными. То есть чтобы не покушались слишком активно на чужое жизненное пространство. Если речь идет об использовании нас не в качестве мяса для еды, а в качестве источника духовной пищи, то тут можно не претендовать на то, чтобы от этой обязанности нас кто-то освобождал. Если он хочет за нами наблюдать и использовать результаты этого наблюдения для самосовершенствования, то это, скорее всего, никак нас не ущемляет.[1] Пусть использует. А вот по поводу бессмертия, тут запросто могут быть проблемы. Бессмертие означает форму бесконечного интеллектуального совершенствования и постепенный захват все новых жизненных пространств. Конечно, человечество и так в какой-то мере добивается этих целей. Полученные знания теперь не всегда утрачиваются со смертью соответствующего индивида. Они в определенной форме фиксируются и могут быть использованы его потомками. А жизненное пространство нами и так захватывается, тут смерть также не служит надежным ограничителем. Однако все это означает только то, что мы в своем развитии можем на определенном этапе превратиться в угрозу самому Богу (или чему-то еще). Но это не означает, что он должен сам, своими руками поощрять наши действия в этом направлении.

К тому же не очень понятно, к кому именно мы должны обращаться. Кролики в клетках наверняка знают, кто именно является Богом. Тот, кто может открыть клетку, и кто дает им корм. А если они живут на воле и добывают еду самостоятельно? Как определить, какой именно из окружающих их предметов может повлиять на их судьбу? К кому именно обращаться? С позиции кролика вряд ли можно провести принципиальную разницу между коровой, человеком и деревом на опушке. Предмет обращения – это явно проблема.

Позволим себе усилить сравнение. Муравьи тоже обладают каким-то интеллектом. К тому же это коллективные существа, они ведут определенную общественную жизнь. В чем-то у них имеются общие с человеком черты и интересы. Отчего же мы не вступаем в контакт с муравьями? Да все по той же причине. Ясно, что они попросят не разорять муравейники, не загрязнять окружающую среду. Да мы и без их просьб сами можем определиться по этим вопросам. А больше контакты с этими насекомыми нам с вами ничего не дадут.

Вообще, это принципиальная проблема для контакта существ с разным интеллектом. Тот, кто менее развит, очень даже хочет вступить в контакт со своим более развитым собратом. Потому что такой контакт принесет ему различные преимущества. И наоборот, высокоинтеллектуальное существо будет избегать такого контакта. Ему от подобных связей нет никакой пользы, а только головная боль.

Да что далеко ходить! Давайте посмотрим на наши собственные взаимоотношения в рамках человеческого общества. Уж тут мы все приблизительно равны. Но вот именно, что приблизительно. А на самом деле существует интеллектуальная разница между различными особями. И существует различный круг интересов для разных человеческих кланов и каст. И мы очень даже часто не желаем поддерживать отношения с тем или иным человеком потому, что он глупее нас и ничего нам не может умного сказать. Или потому, что его интересы не совпадают с нашими. Он будет нам рассказывать, что теперь на помойку мало выбрасывают съедобных вещей или что не разрешают ночевать на вокзалах. А мы в это время пишем диссертацию и устраиваем сына в институт. Какие уж тут общие интересы.

Кстати, возвращаясь к муравьям, им еще труднее определить, кто на самом деле из окружающих предметов является для них Богом. Мы для них ничем не лучше, чем иные живые существа, которые походя, между делом могут наступить на муравейник. Для того чтобы оценить нас и выделить из всех остальных предметов, муравьи сначала должны дорасти до нашего уровня интеллекта и с его высоты оценить наши поступки. Но в таком случае им и в контакт с нами не очень-то будет нужно вступать, если они и без нас сами станут достаточно умными.

В общем, если исходить из подобных логических рассуждений, то понятно, почему носители более высокоразвитого интеллекта, если они существуют, избегают прямого и недвусмысленного контакта с нами. Не могут же они руководствоваться побуждением вступить в такой контакт "просто так". Мотив явно должен быть, а рациональный мотив в нашей ситуации - против подобных панибратских связей.

Тут кто-то может возразить, что, может быть, Бог уже пытался вступать с нами в подобные контакты, действуя в обличии тех или иных людей. Мы же знаем из религиозных книг о появлении тех или иных пророков или вовсе воплощений Бога на Земле. Моисей активно общался с Богом на горе Синай. Вот вам и попытка вступить с нами в контакт. Причем понятно, что такой контакт возможен скорее в том случае, если наш оппонент будет на нас с вами похож. Вот он и принимает человеческое обличье. При этом общается на темы, представляющие для него интерес. А интересно ему, насколько можно предположить, сформировать тут общество, живущее по определенным правилам.

Теоретически нельзя, конечно, исключить контакт человека с иной, необычной для него субстанцией. На ум опять идут «Солярис» Станислава Лема, «лучистое человечество» Циолковского или «ноосфера» Вернадского. Может быть, и в подобной форме возможны контакты. Но что мы о них достоверно знаем? Ясно, что на человека, рассказывающего подобные истории, мы будем смотреть по крайней мере критически, в первую очередь оценивая его психическое здоровье.

Если уж мы так настойчиво ищем (или ждем) контакта с иными цивилизациями и при этом подспудно желаем, чтобы наши визави были хоть в чем-то похожи на нас, наверное, было бы оправданно исходить из следующего. Мы возникли не сами по себе, а созданы иным разумом. Иным, нежели человеческий. Поэтому мы с вами довольно искусственная форма существования интеллекта, созданная сугубо для определенных целей и с определенными возможностями. Шанс, что еще кто-то где-то когда-то создаст именно такую форму разума, ничтожен. Давайте скажем себе это честно. Можно, конечно, дожидаться появления существ, похожих именно на нас, а не на что-то другое, но, скорее всего, придется долго ждать. В такой ситуации можно было поступить иначе. Мы уже приступили к основам генной инженерии. Наверное, не за горами день, когда мы, подобно Богу, сможем самостоятельно конструировать создания, способные обладать интеллектом. Можно, конечно, наделить интеллектом вычислительные машины, которые уже созданы. Но они не очень похожи на нас. А если есть желание вступить в контакт именно с людьми, то проще не дожидаться их в предполагаемом месте приземления чужой тарелки, а просто создать их самим. И наделить таким интеллектом, который нас устроит. Чтобы и общаться было интересно. И созданные нашими руками существа не оказались бы слишком умными и не попытались использовать нас в форме пищи. Только захотим ли мы так поступить? Что-то не верится. Вот если прилетят, тогда другое дело, тогда уж некуда будет деваться.