Оглавление

Чем мы лучше вычислительной машины?

Людям много чего кажется. На самом деле, как доказывает наука, вокруг нас достаточно много явлений, которые мы воспринимаем не так, как они на самом деле выглядят. Тем не менее, надо признать, что в целом человек достаточно адекватно ориентируется в окружающей обстановке. Часть его заблуждений об окружающем мире – это даже не ошибочное, а адаптированное восприятие. Человек обрабатывает получаемую им через органы чувств информацию таким образом, чтобы она была для него более контрастна, более рельефна, более измерима. В таком случае, конечно, ему легче ориентироваться в повседневной жизни. Однако неточное представление об окружающих нас предметах и явлениях может привести к ошибочному пониманию самой модели мироздания в целом, а значит, помешать адекватно приспособиться к явлениям, которые не являются сиюминутными, связанными только с поиском пищи, отдыхом, выживанием.

Хорошо известны давние заблуждения: Земля плоская, Солнце вращается вокруг Земли. Обыденное сознание именно так и воспринимает окружающий мир. Людям кажется, что они «бросают взгляд», хотя на самом деле речь идет о восприятии отраженного от окружающих предметов сигнала. Все это очевидные ошибки, которые сейчас хорошо известны. Однако было бы не лишним попытаться понять, что же лежало в их основе. А лежало вот что: это наличие у человека субъективного чувства, что именно он и есть центр мироздания, "пуп Земли". Что все, что происходит вокруг, крутится только вокруг него. А он и есть самое высшее создание, носитель высшего интеллекта.

Поскольку выяснилось, что Земля не плоская и не Солнце вращается вокруг Земли, а наоборот, следовательно, нужно признать, что в этой части наши органы чувств и возникавшие внутренние ощущения оказались ошибочными. Это основание, чтобы критически отнестись к другим случаям восприятия действительности.

Вообще, откуда идут эти ошибки? Видимо, тут дело в устройстве нашего мозга. В другом разделе книги этому вопросу уделено чуть больше внимания. Тут же лишь отметим, что у нас с вами в голове есть такой участок мозга, который берет на себя смелость редактировать и адаптировать поступающую к нам информацию. Он отбрасывает все детали, которые он сам считает несущественными, а также проводит такие обобщения, которые, с одной стороны, несомненно помогают лучше приспосабливаться к окружающей обстановке. Но, с другой стороны, отнюдь не способствуют познанию окружающего мира в его истинном виде.

Нам кажется, что окружающие нас предметы достаточно твердые (те, которые твердые), что они имеют какую-то значительную массу. На самом деле они никакие не твердые, а масса их значительна только по сравнению с нашей собственной массой.[1] То есть мы воспринимаем эти предметы как имеющие такие качества помимо нас. А на самом деле речь идет не о самостоятельных качествах, а о сравнении этих качеств с нами самими.

По поводу твердых предметов вспоминается школьный пример. Если увеличить атом до такой степени, чтобы его ядро было равно точке в конце текста, то в таком случае электрон вращался бы вокруг ядра по орбите в три километра. Иными словами, окружающие нас предметы, это скорее пустота, чем материя. И мы с вами сами такая же пустота. Но когда эта пустота наталкивается на другую (например, человек рукой трогает стену), то возникает субъективное ощущение твердости, сопротивления. Это сопротивление пустоты (почти пустоты) по отношению к другой пустоте.

Мало того, мы субъективно воспринимаем окружающий нас мир как собрание предметов, состоящих из вещества. А что такое вещество? Как показывает наука, мельчайшие частицы, из которых состоит это самое "вещество", по своей природе сами скорее волна, чем вещество, корпускула. Такое предположение первым сделал Н.Бор. Действительно, если бы электрон был веществом, он вел бы себя как любой известный нам предмет, вращающийся по орбите. С увеличением скорости его орбита возрастала бы, со снижением – уменьшалась. Электрон в покое падал бы на ядро атома. Ничего подобного не происходит. Электроны вращаются по строго определенным орбитам и с достаточно определенной скоростью. Короче, ведут себя скорее как волна.

Ядро атома тоже не лучше. Казалось бы, вот оно и есть вещество. Но ничего подобного. Расщепление ядра показывает, что оно само состоит из элементарных частиц, которые тоже имеют скорее волновые, чем корпускулярные характеристики.

Короче, нас на самом деле окружают не вечные предметы из вещества, а скорее волновые явления.[2] По опыту мы знаем, что волна на поверхности жидкости имеет тенденцию к затуханию. Это в макромире. Может, и все эти волны микромира через какое-то время тоже затухнут? А кто знает, может и затухнут. Это только нам кажется, что все виды вещества вокруг нас вечные. На самом деле это очень даже проблематично. Весь вопрос в количестве времени, в течение которого те или иные явления должны проявиться. Просто мы при оценке качеств какого-то вещества опять-таки сравниваем его с собой, с собственными качествами. В том числе с продолжительностью собственной жизни. А она, конечно же, просто неизмеримо короткий миг по сравнению с космическими масштабами. Так что в рамках космических измерений многое из того, что кажется нам стабильным и вечным, может таковым не быть.

Конечно же, нельзя не упомянуть и о таком заблуждении, что окружающие нас предметы имеют какой-то цвет. На самом деле, как известно, никакого цвета они не имеют, речь идет лишь о различной длине волны видимой части светового спектра. Просто наш мозг для удобства окрашивает эти различные по длине электромагнитные волны в тот или иной цвет. Действительно, получается очень удобно. Мы в результате намного более эффективно ориентируемся в окружающем мире. Но только для того, чтобы различать между собой различные предметы. Если мы в основу наших поступков действительно положим факт существования какого-то самостоятельного явления "цвет", то ошибемся, примем неверное решение. Никакого цвета помимо созданного нашим мозгом для нашего внутреннего потребления в природе не существует.

Если быть точным, то на самом деле ощущение того или иного цвета не связано жестко с определенной частотой электромагнитного излучения. Смесь излучений с разными частотами тоже способна дать ощущение какого-то определенного цвета. Формально это означает, что ощущение цвета нельзя объяснить в рамках объективной картины световых волн.[3]

Другие органы чувств и связанные с ними ощущения не лучше. Нет ни горячего, ни холодного, ни кислого, ни сладкого. Все это тоже продукты нашего сознания, помогающие нам лучше адаптироваться. Но способные обмануть, если речь идет о восприятии действительно происходящих вокруг нас процессов.

Итак, похоже, что весь окружающий нас мир – это не более чем искусно раскрашенные нашим мозгом картинки, имеющие не больше сходства с реальностью, чем рисунок яблока с реальным яблоком.

Однако если мы так тотально и глубоко ошибаемся в оценке значительной части окружающего мира, почему мы так уверенны, что верно ощущаем, например, факт нашего сознания, существование духовного мира, разделение на материальное и духовное? Не исключено, что тут кроется наше самое фундаментальное заблуждение. Мы свои ощущения путаем с реальными фактами. При этом не просто путаем. Мы подменяем одно другим для удобства существования и удовлетворения повседневных потребностей. Но согласитесь, для планирования собственного существования на длительную перспективу и в сложных условиях этого явно недостаточно. Если речь идет о выживании цивилизации в целом и в длительном периоде времени, нужно знать реальную картину происходящего, а не ориентироваться на то, что нам кажется.

Пока ученым не удалось выделить мысль как таковую, взвесить ее, измерить. Ее можно только оценить иным образом, как нематериальный предмет. Хотя тут сразу возникает вопрос о системе координат. Если духовный мир существует, то с помощью каких-то присущих ему критериев можно оценить мысль. А если не существует, то тогда мы с помощью ложных средств оцениваем ложно существующее явление.

Авторам могут возразить, что у человека есть некоторые особые черты, которых нет у машин, в том числе и вычислительных. Человек может влюбиться, он страдает, переживает, чего-то боится, что-то другое он, наоборот, предпочитает. У человека в душе бушуют страсти, он может впасть в депрессию или быть веселым и шутливым. Короче, человек имеет душу, которой нет ни у одной машины.

А не идеализируем ли мы все эти душевные (ментальные) состояния? И верно ли мы понимаем их природу? Попробуем критически отнестись к явлению душевных порывов и эмоций. Для начала возьмем простейшие реакции живого организма – инстинкты. Никто, надеемся, не будет спорить, что у живых существ некоторые реакции и даже характер поведения не являются приобретенными. Живое существо только родилось, а уже действует по определенным правилам. Его никто этому не учил. Но тем не менее, ребенок тянется к матери, ищет у нее защиты. Некоторые ситуации доставляют ему неудобство, и он плачет. Конечно же, ситуация тут слишком упрощена. В научном исследовании никогда в таком общем плане не говорилось бы об инстинктах и рефлексах. Но упрощение тут необходимо, чтобы подвести лишь к одному бесспорному выводу. Не всему мы учимся в период жизни. Кое-что мы знаем уже в силу факта нашего рождения. Родились и уже знаем, как себя вести в некоторых ситуациях. Где и как прятаться. И знаем, какие простейшие действия совершать – дышать, глотать. Видим еду, и у нас выделяется желудочный сок. Это безусловный рефлекс.

Откуда же мы все это знаем? Ясно, откуда. Заложено при рождении в генную информацию. Более того, так заложено, что сразу не проявляется, а пройдет какое-то время, и образ поведения человека может измениться.[4] Его характер был злым, а станет добрым. Или человек был глупым и бестолковым, а вдруг проявились способности.

Слово "заложено" не совсем точное. Заложено, значит где-то лежит? Просто лежит или как-то по-особому лежит? У нас в желудке и проглоченный пирожок лежит. Но придает ли он нам какие-то особые свойства, побуждает ли к чему-то помимо желания поспать?

Конечно, генная информация – это не просто имеющийся набор генов. Они не только находятся в хромосомах в определенном порядке. Они в той или иной ситуации бывают задействованы и задают алгоритм процесса, поведения. То есть как расположены, так и будет развиваться соответствующий процесс, будут расти две, а не три ноги. Или три, если так заложено.

Более того, будет не просто расти организм с ногами и руками. Будут еще одновременно расти органы управления этим организмом. Такие органы, которые в определенной ситуации будут заставлять организм выделять желудочный сок или побуждать животное прятаться в кустах.

Наверное, эти заложенные заранее механизмы построения организма и его последующего поведения можно было бы сравнить с компьютерными программами.[5] Одни программы обеспечивают строительство. И не только строительство, но и формируют другие программы, которые являются более простыми или более сложными и руководят рефлексами и инстинктами. А в процессе развития живое существо учится. То есть приобретает навыки, которые и определяют его поведение в аналогичных ситуациях. Тоже похоже на программы. Одни программы возникают в процессе развития как результат действия программ построения организма. Другие формируются в процессе обучения. Есть еще программы, которые запускают механизм обучения.

Где же записаны эти программы? Если мы говорим о врожденных качествах, то тогда носитель – нервные клетки (или стволовые). Их устройство можно с определенным успехом сравнить с микросхемами, подлежащими прошивке. В таких микросхемах содержится много полупроводников. И сама микросхема после ее производства еще не обладает нужными свойствами. Потом к ней присоединяют источник тока и по определенной схеме подвергают воздействию им. В результате некоторые полупроводники сгорают (прошивка). Оставшиеся взаимодействуют определенным образом, а в целом микросхема приобретает искомые свойства. И позволяет принтеру печатать, а телефону звонить.

Выяснилось, что у человека также есть схожий процесс. После рождения человеческий мозг открыт к восприятию самых разных воздействий. Одним детям дают слушать английский язык, который они не понимают, других непрерывно ругают и бьют, а они не понимают, за что. Третьим дают мало еды, четвертых держат в холоде или в тепле. В результате у человека на самом первом этапе его жизни (как считается, до пяти лет) определенные участи мозга оказываются задействованными для решения тех или иных задач, а вот некоторые другие участки мозга не вовлекаются ни в какие процессы. Так вот те участки, которые ни в каком виде не вовлекаются в решение определенных задач (например, запоминание слов иностранного языка, которые произносит не мама, а магнитофон, логические рассуждения, пение, рисование, стихи), просто отмирают. Не всегда полностью, но, грубо говоря, речь идет именно о гибели клеток. Все мы, будучи взрослыми, можем что-то нарисовать. Но не лучше определенного предела. Чтобы рисовать лучше, надо было в детстве тренировать эту часть мозга, задействовать ее. Можно и взрослым научиться рисовать, но это уже обучение оставшихся нервных клеток. А те, которые погибли в детстве, их уже не вернуть. Некоторые люди рождаются талантами. У них те или иные участки мозга изначально хорошо развиты. И даже если они не задействованы в детстве и частично погибли, все равно оставшаяся часть делает человека гением. То есть в человеке содержится множество программ. Часть из них начинает работать при рождении, другие вовлекаются в процесс лишь в определенном возрасте, а до этого не используются. Но суть дела от этого не меняется. Программ много, и они запутанные, но все равно это как бы программы поведения. Частично это приобретенные программы, а частично полученные по наследству от родителей в виде определенного генома.[6]

Вот такая тут ситуация, если излагать ее в популярной форме, и так, как ее сейчас понимают специалисты на основе имеющихся научных знаний. Может быть, завтра будут новые научные открытия, и этот процесс будут как-то переосмыслен и объяснен иначе. А пока этот процесс понимается именно так, как описано выше.

Наверное, изложенное позволяет нам проводить определенную аналогию между программами вычислительных машин и механизмами, управляющими людьми. В компьютерах программы записаны на магнитные носители, у человека используются нервные клетки. То есть носители тут разные. Но суть, скорее всего, одна и та же. Имеется условная информация, зафиксированная тем или иным образом. В определенных ситуациях она бывает вовлечена в процесс обработки входящего сигнала. И определенным образом на него реагирует. Такую информацию, зафиксированную тем или иным образом и вовлеченную в принятие решений, мы и называем программой. Эта зашифрованная в условные знаки информация есть и у человека, и у вычислительной машины. Тут мы достаточно похожи, и тут есть что сравнивать.

Нам могут возразить, что авторы слишком принижают и утилитарно понимают человеческую личность и человеческое сознание. А ведь человек может любить, злиться, ненавидеть, бояться, совершать самоотверженные поступки и вообще делать много чего такого, что, как многие полагают, и выделяет человека среди других живых существ.

Спорить не станем, действительно, существует, например, такое понятие, как любовь, и при этом все очень четко понимают, что именно означает это слово. То есть имеется абстрактное понятие, а также объективно существующее явление, которое соответствует этому понятию.

А может, все не так бесспорно, как кажется? Можно же предположить, что в силу неизвестных нам причин в человеческую личность заложены те или иные программы, которые срабатывают при определенных условиях и вызывают определенные реакции человека. Эти реакции с помощью других программ нами же и оцениваются. Иногда оценка положительная. Это состояние мы ощущаем как удовлетворение, счастье, удовольствие. Иногда оценка иная, например, отрицательная. В таком случае мы тоже как-то ощущаем эту оценку, окрашиваем ее для удобства употребления. Например, что-то мы называем для себя болью, что-то страданием. А может, когда присутствует и боль, и страдание, и эйфория, все это мы и называем просто любовью?

Тут авторы ощущают себя персонажами, которые пытаются опошлить самое святое – прекрасную любовь. Если взять за мерило наши этические ценности, то именно это только что и было сделано. Ну, а на самом-то деле существуют эти ценности объективно? Или это тоже наша субъективная оценка тех или иных ситуаций, сводящаяся в конечном итоге к удовлетворительной или неудовлетворительной реакции? Субъективно для себя мы говорим: "хорошо" или "плохо". Но на самом деле, если вдуматься, существует просто реакция, и ничего более. Есть просто частота электромагнитного излучения, и ничего кроме этого. А уж мы сами окрашиваем различную частоту в красный и зеленый цвет. Точно так же и внутренние оценки, а также любые оценки, которые поддаются классификации по критерию "хорошо" или "плохо", – это всего лишь оценки, и ничего более того. Это мы их для удобства окрашиваем в то, что называем эмоциональной оценкой.

Если все так, то тогда можно и компьютер научить радоваться или горевать. Если получается один результат, компьютер будет для себя оценивать эту ситуацию как положительную. В зависимости от того, как это определит программист (для компьютера он – бог, совершенно точно, никак не иначе). Другую ситуацию машина будет оценивать и называть отрицательной. Программист может предусмотреть внешнюю реакцию – компьютер будет издавать звуки смеха или плача. Но можно сделать так, чтобы компьютер и внутренне оценивал различные ситуации, окрашивая результат каким-то явно заметным признаком. Если результат таков, что программа оценивает его как отрицательный, то и компьютер будет называть для себя такой результат неудовольствием. Например, отрицательный результат может вести к понижению тока питания процессора. Процессор не остановится, но будет испытывать трудности. Вот вам и внутренняя реакция.

Конечно, у такого компьютера должен быть умный программист. Ведь он хочет сохранить свой компьютер. Поэтому если от вибрации компьютер сползает к краю стола и может упасть – это отрицательная ситуация (страх). В качестве реакции можно предусмотреть, чтобы компьютер сам отполз бы от края. В таком случае, если это удалось, вычислительная машина оценит полученный результат как удовольствие. Умный программист предусмотрит целый ряд программ, которые должны сохранить существование компьютера. Нужно обеспечить постоянное питание электротоком. Нужно избегать ситуаций, которые могут привести к повреждению машины. Нужно воспроизводить новые компьютеры вместо старых. Вот это последнее вполне можно назвать функцией самосохранения. А ее проявления – механической любовью.

В общем, все опошлено до предела, авторам и самим неприятно. Но научный поиск не всегда сопровождается только положительными эмоциями. Кстати, не станем же мы с вами спорить, что и других людей и их эмоции мы воспринимаем только по внешним проявлениям? По смеху, плачу, жалобам и похвальбе. А что там внутри, это нам недоступно. Ну, а если станет смеяться, плакать или хвалиться компьютер? Что, мы в таком случае будем воспринимать его как живое эмоциональное существо? Конечно, нет. Но не потому, что он таким не является. А потому, что мы сами достаточно ограниченные существа. Записали себя в полубоги и никак не хотим расставаться с этой иллюзией. Мы – высшие существа, и все тут, а все остальные – это только пища или иной строительный материал. И компьютер – это просто железо с ловко обработанным кремнием.

А ведь на самом деле мы с вами и сами просто сочетания органических молекул, не так ли? Вообще, это давнишний спор о том, является ли человек (а вслед за ним и все остальные живые существа) машиной или нет. Те, кто не согласны, что мы – это биологические машины, помимо ссылок на особую природу наших ментальных проявлений ссылаются также на материал, из которого состоит все живое.[7] Якобы как раз органические вещества делают нас именно людьми. А если бы мы были созданы из других материалов, то точно превратились бы в машины. Не будем спорить с большими авторитетами, пусть читатель сам решает, какая позиция выглядит более убедительной.

Человек вообще старается выделить себя в особую категорию. Даже по отношению к себе подобным. Заводит себе, например, рабов. И считает тех подчас просто материалом, не более того. Но уж никак не равными себе. Точно так же и компьютеры пока наши рабы. Мы сами не научили их сопротивляться нашей воле, не научили саморазмножаться, не научили самостоятельно поддерживать свое существование. Но ясно, что это чисто технические задачи и они вполне решаемы. Если захотим и научим всему этому, то, по сути, раскрепостим наших электронных братьев по разуму. Как вам нравится такая перспектива? Не нравится, надо полагать.