Оглавление

Творчество

Важным проявлением человеческого интеллекта является творчество.[1] Нередко можно услышать мнение, что машины невозможно научить творить. А следовательно, создание искусственного интеллекта невозможно.

Может быть, действительно, творчество является чертой, присущей именно нашему интеллекту? Однако так ли уж оно неповторимо и непознаваемо?[2] Давайте попробуем разобраться в этом. Для начала представим себе, что именно мы понимаем под творчеством. Вот встал художник утром. Чувствует особый душевный подъем. Распахнул окно, а в лицо ему повеял свежий ветер с полей. На горизонте появился яркий диск всходящего солнца. Рука художника сама потянулась к кисти, а та так и побежала по холсту. И вскоре родилась картина.

Можно представить себе и иную сцену. Ученый давно бьется над решением важной научной теоремы. Но ничего у него не выходит, сколько он вариантов ни перебирает. И вот неожиданно на него нисходит озарение. Непонятно откуда, но в голове возникает решение злополучной теоремы.

Таких примеров можно привести много. Но, скорее всего, хоть и в литературной форме, мы только что достаточно точно описали, что именно понимается под словом "творчество". Может ли машина проделать ту же работу и достигнуть того же результата, который получился в итоге творчества человека? А также может ли машина находиться в состоянии, которое мы называем творческим процессом?

Понятно, что свое состояние творчества мы воспринимаем субъективно. Попробуем отделить субъективное от объективного. А то нам, как всегда, много чего кажется, а на самом деле все оказывается совсем не таким, как поначалу представлялось. Итак, выясним, как обстоит дело в действительности.

Если мы признаем, что не являемся вершиной мироздания, а кроме нас могут также существовать либо Бог, либо какое-то иное, более материальное, но высшее по отношению к нам существо, то можно допустить, что какие-то творческие поступки мы совершаем по их инициативе. Действительно, ведь говорим же мы иногда: "Меня осенило!". То есть решение подчас приходит как бы из ниоткуда. Так что не будем сбрасывать со счетов и случай вмешательства в наши дела высшей силы. Не будем априори считать такой вариант слишком невероятным.[3]

Возможно также и следующее развитие событий. Мы бьемся над решением проблемы, перебираем варианты, но никак не найдем решение. Задание искать варианты мы сами себе дали. Однако не всегда можем следить за поиском верного решения. Например, заняли свое сознание другой задачей, а какая-то часть нашего мозга продолжает перебирать варианты. И вот нужный вариант найден. Для нас субъективно будет казаться, что решение пришло ниоткуда. Наверное, этот случай можно рассматривать как творческий результат, полученный подсознательно.

Еще один аспект проблемы – это откуда берется инициатива для творческих поступков. Субъективно мы нередко ощущаем, что начинаем творить ни с того ни с сего, а просто потому, что на нас снизошло вдохновение. Тут надо опять вернуться к вопросу, бывает ли следствие без причины. Возможно ли совершать какие-то поступки без наличия каких-либо причин? Авторы придерживаются точки зрения, что такое невозможно и не подтверждается никаким нашим практическим опытом. Субъективно нам кажется, что мы обладаем свободой воли. Но не исключено, что на самом деле никакой свободой воли мы не обладаем. Это иллюзия, фантом, не более того.

На практике, скорее всего, к творческим поступкам нас в ряде случаев подталкивает совпадение нескольких факторов, причин. Мы хорошо выспались, у нас начали активизироваться те зоны мозга, которые обычно не удается задействовать. Проснулись связи между такими зонами, которые не всегда используются при поиске стандартных решений. Выделился какой-то стимулирующий гормон, нейропептид. Все это субъективно ощущается как творческий подъем, как вдохновение. И мы в результате берем в руки кисть. В таком случае причины нашего вдохновения имеются. Другое дело, что мы для себя их не выделяем и не фиксируем.

Наиболее же частый случай нашей творческой деятельности – это постановка предварительной задачи. В одном случае мы ставим перед собой задачу решения теоремы. И в рамках этой своей задачи тем или иным способом (перебором вариантов, поиском аналогий и т.д.) ищем решение. Когда мы рано поутру беремся за кисть, это тоже, скорее всего, действия в рамках большой общей задачи выжить, обеспечить самосохранение. Конечно, конкретная картина создается не для того, чтобы выжить. Но в целом мы на каком-то этапе жизни выбираем, чем именно будем заниматься, какую профессию или область деятельности для себя предпочтем. И этот выбор мы несомненно делаем для того, чтобы наша жизнь была более благоприятной. То есть по большому счету боремся за выживание. Дальше наша деятельность состоит из миллионов отдельных поступков. И в каждом случае, поступая так или иначе, мы в конечном итоге имеем в виду создать себе более благоприятную обстановку для жизни. Можем при этом ошибаться и совершать какие-то дела себе не на пользу, а во вред. Но тем не менее тут важен мотив – поставлена общая задача, и в ее рамках мы и действуем.

У художника тоже есть своя общая задача – писать картины и в результате как минимум обретать внутреннюю гармонию. А может быть, обеспечивать себе признание других людей или даже продажу картин. Вот в рамках этой общей задачи художник и находит варианты своего поведения. Один из вариантов – писать картину, когда к этому возникает благоприятная ситуация, внутренняя и внешняя.

Занимаясь творчеством, мы нередко получаем удовлетворение. Это тоже субъективное состояние. Скорее всего, оно представляет собой положительную оценку самим человеком собственного поступка. Может ли машина испытывать удовлетворение? А смотря как мы ее запрограммируем! Понятно, что машина может при соответствующем программировании оценивать собственные результаты работы. Тут нет ничего такого сверхъестественного. Другое дело, что у машины и у человека различные внешние проявления такой оценки. Машина просто дает оценку, и на этом все обычно и заканчивается. У человека же положительная оценка означает, что, скорее всего, выделится какой-то гормон счастья, наступит состояние эйфории. Ясно, что вот такая эйфория – это чисто человеческая реакция, присущая только нам, но не машинам.

Итак, получается, что творчество, несмотря на все специфические субъективные ощущения, не есть нечто слишком особенное, присущее только человеку. Если мы творим в силу поставленной задачи, то это вполне понятная и применимая к машине ситуация. При этом не очень важно, когда именно была поставлена задача и насколько она детализирована. Можно творить потому, что к нам только что подошел начальник и ясно потребовал, что именно надо изготовить. А можно творить как бы по вдохновению, без видимой причины и практической пользы. Но и в этом случае мы действуем в силу общей и изначально поставленной задачи – жить в более благоприятной обстановке, то есть выживать, сохранять самого себя.

Однако из всего вышесказанного никак не следует, чем именно творчество отличается от выполнения самых обычных и рядовых заданий. Обычная рутинная работа – это то, что мы делаем постоянно, чаще всего по чьему-то прямому указанию. А творчество – это то, что можно делать, а можно и не делать. Это то, что мы делаем по вдохновению. А когда сделаем, то нередко испытываем удовлетворение.

Прочтите внимательно предыдущий абзац. Если быть объективным, никакой особой разницы между творчеством и повседневными работами нет.[4] И в том, и в другом случае мы создаем то, чего раньше не было. И в том, и в другом случае для этого приходится решать определенную задачу, то есть находить какую-то модель поведения. То, что в одном случае работа осуществляется по указанию, а в другом – по внутреннему велению, не имеет, как представляется, принципиального значения. В конце концов, можно создать творческий шедевр и по указанию.

Разница между творческой и повседневной работой заключается, быть может, только в том, что в первом случае нам труднее найти решение. В случае творчества мы в процесс решения задачи вовлекаем все наши возможности, более активно используем свои ресурсы. Благодаря этому получаем результат, часто не достижимый в процессе обычной жизни. Вот это и есть творчество. То есть достижение особо сложного результата, решение задачи, не характерной для каждодневных ситуаций.

Все же остальное, что сопровождает процесс творчества (вдохновение, удовлетворение, творческий порыв), – это наши субъективные реакции. Конечно, они вряд ли воспроизводимы у машины. Однако мы именно по этим субъективным реакциям, как правило, и отделяем творческие задачи от повседневных.

Если смотреть на творчество с технической точки зрения, то это, скорее всего, способность прогнозирования, причем с использованием уже хранящихся в памяти аналогий или инвариантных представлений. Это способность построения особо сложных моделей, как правило, с использованием максимума ресурсов нашего мозга.

Все вышесказанное, конечно же, не следует воспринимать как попытку дать окончательный и бесспорный ответ на вопрос о природе творчества. Как всегда, в этом вопросе сколько ученых, столько и мнений. И нельзя сказать, что все они малообоснованные. Однако формат работы не позволяет даже хотя бы вкратце упомянуть основные из них. В качестве заключительного аргумента нужно, видимо, все-таки упомянуть, например, известную теорему Курта Геделя о неполноте, сформулированную еще в 1931 году. Суть ее сводится к тому, что любая формальная система аксиом и правил вывода, описывающая какую-то реальность, включает утверждения, непротиворечивость которых нельзя обосновать внутри самой системы. Если теорема верна, то, скорее всего, невозможно составить универсальный алгоритм поиска истины, содержащий критерии достоверности. С одной стороны, это аргумент против возможности создания искусственного интеллекта средствами математического программирования. Применительно к теме творчества, а заодно и гениальности, это означает, что творческая личность движется к искомому результату путем проб и ошибок, не имея достоверных ориентиров, практически всегда не учитывая какие-то факторы и действуя в конечном итоге в условиях неопределенности. То есть творческий человек, скорее всего, не обладает каким-то своим особым "оружием", позволяющим ему, в отличие от других людей, сразу и непосредственно познать истину.