Оглавление

Рассеянные гении

Нередко можно услышать о том или ином ученом человеке, что он хотя и гений, но, однако, со странностями, чудак. На этом обычно и кончается оценка подобной ситуации. Ну, действительно, что тут такого особенного? Если человек гений или хотя бы просто талантлив, разве не имеет он право на какие-то свои странности? Ведь он полностью поглощен изучением какой-то своей узкой темы, и ему не до того, одинаковые или разные носки у него на ногах. Ничего страшного, если ошибся, надел разноцветные, другой раз будет повнимательнее. Главное, чтобы делал свое гениальное дело, а его особенности или даже странности можно и потерпеть. Тем более, что часть ученых со странностями, а часть – очень даже нормальная.

Наверное, именно так мы обычно видим и оцениваем подобную ситуацию. Но дальше ни с какими особыми выводами не идем. И, может быть, напрасно. На самом деле тут может иметь место очень любопытная ситуация, если авторы данной книги, конечно, не ошибаются.

Вообще-то, эту тему можно было начать с Ч.Ломброзо и его книги "Гениальность и помешательство", написанной еще в 1864 году.[1] Он еще тогда высказал предположение, что гениальность может быть на самом деле чем-то вроде психического расстройства. Ф.Гальтон в своей книге "Наследственный гений; исследование его законов и последствий", вышедшей в 1869 году, прямо поводил связь между гениями и идиотами.

То есть явление, надо полагать, объективно существует и было замечено достаточно давно. Другое дело, как его объяснять. В наше время некоторые ученые предполагают, что гениальность очень близка, например, такому заболеванию, как аутизм. В.Эфроимсон склонен объяснять феномен гениальности природной одаренностью.[2] Хотя, если быть справедливым, по этому вопросу сколько ученых, столько и мнений.

В отношении указанной ситуации со странностями ученых были поставлены некоторые эксперименты (в каких только областях мы теперь не экспериментируем). Так вот, эксперимент заключался в следующем. Самому простому человеку средней грамотности показывали текст на экране, записанный в две строки. При этом не предупреждали, на что именно надо обращать внимание. Показывали ограниченное время. После этого расспрашивали, что именно он заметил (увидел). Испытуемый, как правило, пересказывал содержание текста.

Потом к голове этого самого человека присоединяли устройство. Это был источник определенного направленного  излучения. Не вредного в малых дозах. Но вызывающего определенный эффект. Активность части мозга, на которую было направлено это излучение, в определенной степени подавлялась. Энцефалограмма показывала, что эта часть мозга не возбуждалась. То есть практически не участвовала в восприятии и обработке поступающей информации.

И вот такому человеку, которого подобным образом облучали, показывали тот же текст. И этот самый человек вдруг замечал особенность – фраза в первой строке оканчивалась на малозначительное служебное слово. И вторая строка начиналась с этого же слова. То есть оно, формально говоря, было лишним в этой фразе. Но в первом случае, до начала облучения, человек этого не замечал. А во втором – замечал.

Не правда ли, необычный эксперимент и еще более необычный результат? Выходит, у нас в мозге есть участок, который мешает видеть окружающий мир в реальном свете. Как вам это нравится? Авторам это совсем не нравится. Ничего себе результат эволюции. Да как же такое могло произойти?

Вот произошло, представьте себе. Этот участок мозга подчас называют детектором гениальности, блоком гениальности, детектором ошибок и т.д. Он расположен в правой височной области. Природное назначение этого участка мозга, насколько можно понять, в следующем. Он фильтрует и обрабатывает поступающую к человеку информацию. Обрабатывает таким образом, чтобы отбросить все ненужное и, по его мнению, второстепенное. И обеспечить отражение такой картины окружающего мира, которая позволила бы человеку принимать наиболее эффективные решения в сложившейся ситуации. Но решения, касающиеся только повседневного, сиюминутного образа жизни. То есть чаще всего где и как лучше поесть, поспать, как избежать непосредственной угрозы.

Не исключено, что дело тут не только в одном единственном участке мозга, фильтрующем поступающую информацию. Некоторые специалисты не без оснований высказывают следующее предположение. Устройство нашего мозга в целом таково, что мы постоянно непроизвольно строим предположения относительно ближайшего развития ситуации. То есть мы одновременно делаем две вещи. С одной стороны, воспринимаем окружающий мир вокруг нас. В зависимости от обстановки ставим себе большие и маленькие задачи. И при этом, с другой стороны, сразу же непроизвольно строим предположения, как именно мы будем решать эти задачи. Как именно и куда будем ставить свою ногу, за что ухватимся рукой, какие именно предметы вокруг себя и в какой последовательности увидим. Эти предположения (или прогнозы), конечно же, достаточно близки к реальным событиям, но одновременно не совпадают в каких-то новых деталях. Увидев разницу между прогнозом и реальностью, мы корректируем свое поведение и одновременно начинаем строить скорректированные прогнозы. И так до бесконечности.

Понятно, что прогноз – это продукт нашего мозга. И он отражает то, что содержится в нашей голове, а не в действительности. Если действительность слишком необычна и не укладывается в рамки того, что подсознательно предполагает человек, то не исключено, что такой человек увидит не эту реальную необычность, а обычное предположение нашего мозга. Вообще, эта ситуация настолько часто встречается в нашей жизни, что дальше можно не пояснять. Очень часто человек видит не то, что происходит на самом деле, а то, что он ожидает увидеть.

В целом существование феномена отсева всего лишнего, второстепенного и необычного достаточно очевидно. Насколько в таком отсеве участвует только определенный участок мозга, это еще только предположения, возникшие, однако, не на пустом месте. Точно такой же гипотезой является и только что описанный процесс построения предположений о предстоящем развитии ситуации. Но и эта гипотеза тоже выглядит достаточно достоверной. Действительно, скорость, с которой мы обрабатываем получаемую информацию, достаточно невелика. А предположения (прогнозы) позволяют заранее подготовиться к приему такой информации и сосредоточиться только на различиях между реальностью и прогнозом. То есть выиграть время и сэкономить силы. Кажется, все достаточно убедительно.

А упомянули мы об этом детекторе гениальности и построении прогнозов предстоящего поведения вот в какой связи. Если действительно мы именно так и действуем, это значит, что мы вообще в принципе склонны действовать по шаблону. Ведь прогноз в такой ситуации – это уже что-то познанное и апробированное. Значит, делая такой прогноз или предположение, мы уже изначально стремимся к старой схеме поведения и старому пониманию окружающего мира. Ясно, что в таком случае все новое будет встречать определенное сопротивление просто по определению, а мы будем постоянно тяготеть к уже воспринятым и внутренне одобренным шаблонам. То есть не исключено, что сопротивление всему новому и тяга к уже усвоенным старым стереотипам у нас, что называется, просто в крови.

Те люди, которые в рамках общества руководят нами, в общем, знают об особенностях устройства нашей головы. И нередко злоупотребляют этим. Например, подсовывают нам каверзную информацию. Мы ее неправильно перерабатываем и после этого приходим к каким-то выводам. При этом совершенно уверены, что мы именно сами к этим выводами и пришли. А на самом деле нами вульгарно манипулировали. Например, для того, чтобы мы проголосовали не за того, а за другого кандидата на выборах. Или и вовсе изменили свои убеждения.[3]

Если нами манипулируют средства массовой информации, это еще полбеды. Однако не странно ли, что за нас с вами принимает важные решения какая-то одна часть нашего мозга, причем самостоятельно, сама решая, что для нас важное, а что – второстепенное? Выходит, если все так, то мы к оценке окружающей обстановки заведомо подходим предвзято. То есть заранее для себя определяем какие-то шаблоны и дальше уже с такой позиции и воспринимаем окружающий мир. Но ясно, что если мы заранее ангажированы, мы не сможем увидеть или, если и увидим, должным образом оценить какие-то якобы второстепенные факты, которые не ложатся в уже сложившуюся в нашей голове картину мира. Однако в таком случае мы, пожалуй, не сможем познать окружающий мир по-настоящему глубоко. Где найти еду и где развлечься – это мы сможем определить. А вот понять, как на самом деле устроен окружающий мир, это мы никак с таким мозгом не сможем сделать.

Если такая особенность человека – это результат эволюции, то тут возникают разные неудобные вопросы. Конечно, упрощенная оценка ситуации – это иногда хорошо. Упростил и быстрее принял решение. Ну, а если не упрощать и видеть все, как есть? Неужели человеческая особь с подобными способностями настолько нежизнеспособна, что полностью в результате исчезла? Знание малозначительных деталей свело часть человечества со света? Что-то с трудом верится, что подобная особенность стала решающей в выживании человека.

Ну, цензурирование входящей информации – это, наверное, полезное свойство при принятии простейших решений. Но ведь человек, надо полагать, закрепился как вид не потому, что просто быстрее находил еду, чем другие животные. Как известно, человек освоил орудия труда, которые не встречаются сами в окружающем мире, и к тому же еще организовался как общество. Нигде не растут на деревьях луки, стрелы, колесо, топор и так далее. Их надо было изобрести, создать искусственно. Для этого надо было понять какие-то абстрактные закономерности окружающего мира и применить их на практике. Да как же их понять, если мозг фильтрует и отсеивает ту информацию, которая, по его мнению, является малозначимой? Как можно двигаться вперед в познании мира, если исходить из каких-то уже заранее определенных шаблонов? Ой, наверняка будут проблемы, да еще какие.

В общем, с эволюцией, похоже, неочевидно. Хотя при желании можно еще найти какие-то аргументы и «за», и «против». Но можно предложить и немного другое объяснение всей этой ситуации. Мы ведь не считаем чем-то удивительным, когда не все, а только отдельные члены нашего человеческого сообщества что-то, где-то и когда-то изобретают. Немногие изобретают, а все остальные пользуются. Но при этом все эти остальные довольно часто сначала не согласны с изобретением, преследуют изобретателя. Могут и на костре сжечь. Но это раньше. Теперь не сжигают.

Из вышесказанного следует, что отдельные люди, в отличие от остальных, что-то такое особое видят и поэтому способны создать новое и полезное. А все остальное большинство ничего подобного не видит. Ходит рядом, имеет такие же глаза и уши, а вот не видит, и все тут.

Этому феномену можно предложить свое объяснение. Дело в том, что человек довольно несовершенен. Может быть, даже слишком несовершенен. В частности, это касается механизма наследования информации. Если бы люди размножались, что называется, почкованием, то долго бы мы с вами как биологический вид точно не протянули. В генной информации постоянно накапливаются дефекты. И если речь идет, например, о браках близких родственников, эти дефекты очень быстро вылезают наружу. В таком случае потомство, как известно, уродливо и нередко вообще нежизнеспособно.

Существующий механизм немного иной. Встречаются мужчина и женщина, которые не являются близкими родственниками. У них тоже есть свои генные дефекты. Но они у каждого свои и, главное, чаще всего не совпадают между собой. В результате у ребенка не обязательно проявляются те или иные дефекты отца или матери. Проявляются, конечно, но это сказывается очень не сразу. Лишь много поколений спустя можно заметить ухудшение качества человеческой личности. Деградация идет и она, скорее всего, даже неизбежна. Но при таком механизме наследования она наступает очень не сразу.

Так вот, у кого-то выявляется дефект речи. Кто-то более подвержен тем или иным болезням. У кого-то умственные способности страдают. А как быть с теми людьми, у которых страдает в силу этой естественной деградации именно тот участок мозга, который берет на себя функцию фильтрации, предварительной обработки, а по сути, цензуры входящей информации? Надо полагать, что у этих людей от такой деградации все очень даже хорошо, а не плохо. Они просто начинают видеть окружающий мир в реальном свете, могут заметить и оценить те детали и нюансы, которые мы с вами отсеиваем. Они, по нашим меркам, просто нестандартно мыслят. Вот вам и изобретатель, гений и незаурядный ученый.

Но если деградация коснулась мозга и затронула ту его часть, о которой мы тут рассуждаем, то такой человек в обыденной жизни уж точно будет выглядеть странным. В первую очередь он будет пренебрегать обычными для нас с вами стереотипами поведения, которые он будет считать излишними или вовсе неверными. Вот вам и человек со странностями, белая ворона. Конечно, мы будем его преследовать и мучить, так как он действует вопреки нашей обыденной логике. Причем хорошо бы действовал так, чтобы все время проигрывал и ошибался. Тогда мы бы его просто пожалели. Ан нет, он подчас так действует, что добивается положительного результата в таких областях, которые нам совсем недоступны. Например, изобретатель. Выходит, он нам постоянно бросает вызов, как бы смеется над нашими умственными способностями. Выходит, он умный, а мы, все остальные, – дураки? Ну, разве можно такое стерпеть?

В общем, не исключено, что с человечеством на самом деле происходит следующее. Оно в целом деградирует с физиологической точки зрения. Что плохо. Но в ходе этой деградации в силу случая иногда возникает определенный недостаток мозга, который превращается в достоинство. Носитель недостатка становится источником глубокого знания, позволяющего человечеству в целом социально прогрессировать, то есть компенсировать физиологическую деградацию.

Короче, эту удивительную ситуацию, если она действительно существует, можно понимать так. Мы с вами созданы определенным образом. И при этом изначально не планировалось, чтобы человек глубоко познавал окружающий мир. Он должен был быть примерно как все прочие животные. Может, чуть лучше или хуже, но не более того. Но на практике получилось не совсем так. Механизм деградации сыграл злую шутку с его авторами. Позволил нам с вами перейти грань, отделяющую животное от Бога. Человек стал в чем-то подобен Богу. А может быть даже и равен Богу (если равен, значит превратился в угрозу).

Если все действительно так, а не иначе, то, скорее всего, это не результат предварительного замысла нашего с вами предполагаемого создателя. Если бы такое планировалось заранее, то не надо было идти таким сложным путем. Надо полагать, на самом деле все получилось просто случайно, "по недосмотру". А человечество стало познавать глубокие законы окружающего мира благодаря отдельным человеческим особям, имеющим определенные особенности. Но эти люди не просто гении или одаренные. Они еще, что называется, по определению (то есть в силу самого факта своего умственного дефекта) имеют свои странности. Определенные специалисты называют эту категорию людей очень просто: "Ученые – идиоты". При этом не имеют в виду как-то обидеть словом "идиот". Просто сочли, что так назвать точнее. Именно такое словосочетание в результате и сложилось. Хотя чаще его можно встретить в западных странах.

Не будем брать на себя смелость утверждать, что все талантливые или гениальные люди являются "идиотами". Но не исключено, что приблизительно именно так дело и обстоит. Просто часть талантливых людей, хотя они и имеют свое особое мнение в отношении наших с вами взглядов на жизнь, стараются это не акцентировать. Прилагают усилия, чтобы мы с вами не заметили их "странностей" (а на самом деле часто просто более рационального поведения). То есть, по сути, маскируют свои реальные взгляды и стараются быть похожими на обычных людей, чтобы не создавать себе лишних проблем и не попасть в категорию «белых ворон».